— Она умерла, то есть переселилась на ваших глазах?
— Не хотела, чтобы я это видел, выгнала меня. Я вскоре приехал и застал здоровую девочку и безумную старуху. Через месяц прежнее ее тело умерло, я похоронил.
— Так. А что с ледяным сердцем? — Эдуан, внутренне дрожа, сменил тему.
— К сожалению, обещание свое колдунья выполнила наполовину.
— Как это?
— Женщина из проклятого рода могла родить здорового мальчика, но могла и больного. Все только усложнилось, — профессор приободрился, по-видимому, освобождаясь от неприятных воспоминаний.
— Но это обман! Она должна была… — возмутился Громм.
— Не горячитесь, ваша светлость. Это не со зла. Срок жизни ее истекал, силы были не те. Но ведь и я не промах! Много чего у своей любовницы поднабрался, — широкая улыбка сделала его лицо моложе, — задумав победить ледяное сердце, не отступал, пока не изобрел шкатулку. Поверьте, многие ей воспользовались.
— Да. Благодарю. Испытал на себе и могу с уверенностью утверждать, что это великое изобретение.
— Так-то. Ну, вам пора ехать.
— Да, — герцог поднялся, обнял двумя руками фолиант и все-таки спросил, — а почему вас изгнали из Колуи, профессор?
— Бросьте, ваша светлость, к чему пустые вопросы.
Изгнали — не изгнали. Мне здесь хорошо. Поближе к ней. Навещал, пока мог. Теперь Кандида сама иногда приезжает ко мне. А Колуи? Ложь, страсти, жестокость. В путь, дорогой мальчик, в путь! И найдите счастье, если сумеете!
Простившись с лекарем, Громм вышел из дома, но не спешил садиться в карету. Рассказ о ведьме из-за гор не шел у него из головы. Как можно быть совсем рядом с этой удивительной женщиной и не повидать ее? Он подозвал долговязого слугу волшебника:
— Скажи-ка, любезный, ты знаешь дорогу к ведьме из-за гор?
Старик пригладил двумя руками длинные седые волосы, пряча взгляд, промычал что-то невразумительное и пожал плечами.
— Но ведь ты служил здесь, когда профессор был еще в силах, и наверняка ездил вместе с ним туда?
— Хозяин ревнив, — хрипло заговорил старик и посмотрел на герцога исподлобья, — он не любит, когда его жену навещают мужчины.
Эдуан с трудом подавил смех.
— Ревнив? С чего ты взял, что я хочу навестить ее для таких целей?
— Ну-у-у, э-э-э, — долговязый почесал подбородок, взлохматив неопрятную седую бороду, — ваши цели мне неизвестны, господин. А вот она женщина темпераментная. Вы так красивы.
— Постой-постой, — все-таки засмеялся герцог, — ты что же, милейший, хранитель ее девственности?
— Я? Э-э-э… нет, — профессорский слуга покосился на окна дома.
— Давай пройдемся, — понял его герцог.
Они спустились к небольшому пруду, где крикливые селянки полоскали белье, стоя коленями на мокрых досках мостков. У противоположного берега плавали горделивые гуси и неторопливые утки. Громм сорвал травинку и покусывал ее, ожидая, что спутник заговорит первым.