Я честно не знала, как на это реагировать, что предпринять. Пройти мимо и сделать вид, что ничего не произошло я не могла ни как преподаватель, ни как человек. А вдруг случилось что-то серьезное? Помявшись долю секунды, всё-таки шагнула под лестничный пролёт и спросила, всё ли в порядке… Как же я потом об этом пожалела! Вот верно говорят, что инициатива наказуема: он мало того, что отмахнулся от меня как он назойливой мухи и попросил не лезть не в своё дело, так ещё выругался матом, словно я ему подружка какая-то! Ни капли уважения.
В итоге он, повозмущавшись, пообещал во всём разобраться, после чего отчалил в учительскую, а я до самого звонка отчитывала подругу за «помощь», последствия которой теперь придётся разгребать именно мне, не ей.
Конечно я не собиралась ябедничать Кураге, ещё чего. Она и так на меня искоса смотрит и совершенно не воспринимает всерьез, а если ещё узнает, что в моём присутствии ученики ведут себя панибратски, как с ровесницей, тогда точно не ждать мне никакой дополнительной ставки, ни в следующем году, ни даже через пять лет. Обидно, не то слово.
— Нет, Набиев, из 11 «Б», — скрывать не имело смысла, всё равно ведь не отстанет.
— Инна! Ну зачем? — прошипела, готовая буквально разорвать подругу.
— Что такое? Яна Альбертовна, вы что, плакали?
Уму непостижимо! Перевернула всё с ног на голову!
Уже пожалела, что рассказала, надо было перевести тему и всё, клещами же не стала бы она правду тянуть.
Очень не хотелось идти в класс и сталкиваться с Набиевым, но так как прогулять урок я не могла, поэтому решила попросту игнорировать хама. Я старше, и я учитель. Это он должен переживать.
— Ничего себе — ерунда! Всё ты правильно сделала. А говнюку этому надо язык укоротить, чтоб неповадно было! Грубить он будет. Если он сейчас так много на себя берёт, то что потом? Красота для мужика не главное, уважение к женщине — вот что превыше всего! А ты учитель, педагог — и такое развязное поведение! — Инна разошлась ни на шутку, а я молча слушала и проклинала себя за болтливость.
Спряталась подальше от любопытных глаз у окна в конце коридора, и достала маленькое зеркало. Пока убирала размазанную в уголках глаз тушь, услышала за спиной торопливый стук каблуков Инны.
На горизонте замаячила фигура Дениса Павловича, и только я хотела попросить её замолчать, как Селиванова обернулась и возбуждённо замахала рукой, подзывая:
— Отстань! — отмахнулась Инна, встречая спешащего завуча. — Денис Павлович, вот, полюбуйтесь, что один наш ученик сделал! — она указала на меня, и я была готова провалиться сквозь землю, ощущая на себе встревоженный взгляд несостоявшегося ухажёра.