Такого вопроса я не ожидала и в первое мгновение даже не нашлась, что сказать.
— И о чем же?
— Ого, — только и сказала я.
В этом я, конечно, сильно сомневалась. Все-таки Эмили — не суперзвезда, какой с большой натяжкой можно было бы назвать ту же Шейли Макинтайр в прошлом. Никому не будет дела до погибшей писательницы, которая в детстве отличалась агрессивностью. Такими историями уже никого не удивишь.
Миссис Грешом откашлялась, отпила чаю из кружки с потемневшим ободком. Поморщилась — холодный, и поспешно отставила в сторону. Я следила за ней с неослабевающим интересом, пытаясь понять, почему бедному аутсайдеру Фиби миссис Грешом отвела главную роль в своей истории.
— Книгу?
Я выхватила потеплевший от ее руки брелок и напоследок пронзила ее убийственным взглядом. Уже сев в машину, набрала номер Флетчера и обо всем ему рассказала. Услышав про стычку Фиби с Эмили, он приободрился и тут же поведал, что алиби Шейлы Макинтайр подтвердилось. В автотехпомощи действительно был зарегистрирован вызов от имени Шейлы Макинтайр, и на место отправлен мастер Эрик Лески. Он подтвердил, что пробыл на месте не меньше сорока минут и вернулся домой в половину одиннадцатого. У Макинтайр просто не было возможности оказаться в парке рядом с домом сестры и убить ее.
Я намеревалась сию же секунду увидеться с Кассандрой Гринч — матерью Эмили и Шейлы. Пришлось отложить — недовольным голосом миссис Гринч уведомила меня, что направляется на важную встречу и может встретиться со мной только через пару часов.
— Где вы были…
— Мама тяжело больна.
— Знаю, как же не знать, когда она живет в нескольких домах от моего дома. — Миссис Грешом каллиграфическим почерком вывела на листке адрес.
«Дура, — беззлобно подумала я. — Твоя дочь сейчас мечется на Той Стороне, проклиная своего убийцу. И всех тех, кто продолжает жить так, словно с ее смертью не потеряли ничего».
— А книгу я все равно напишу, — угрюмо сказала она.
Точно. Миссис Грешом говорила об этом. Но тогда выходит, что болеет она уже несколько лет. Неудивительно, что Фиби выглядит так, словно вот-вот растает.
— Брелок верни.
— Гордес, — растерянно поправила она меня. — Вы по поводу Эмили, да?
— Что уж там, я понимаю, работа. — Она устало опустилась на стул перед большим письменным столом. Мне указала на хлипкий диванчик. — Ты ко мне, небось, опять по поводу Эмили Монаган…
Клептоманка, однозначно — или же совершенно двинутая, раз решилась красть у детектива полиции. Дрожащей рукой она протянула мне зажатый в руках серебряный брелок с моей сумки. Она так сильно сжала его в ладони, что на ней остался отпечаток в виде фигурки балерины.