Позади нас раздались тихие мужские смешки.
— Теть Маш, а вы меня точно не отдадите обратно? — В который раз спросил Колька.
— Все нормально. — Отмахнулась я. — А ты поменьше заморачивайся. В жизни это ой как пригодится.
— Тебе что, лысые не нравятся?
— Это шовинизм. — Проворчала я, выходя из машины. — И тетки эти дуры, повелись на твою лысину. — Яков закатил глаза, но решил промолчать.
— Нет, но пару раз перед ее смертью мы беседовали с ней. О вас она не упомянула ни разу. — Услышала я в ответ.
Я застонала, вспомнив, что за мероприятия меня сегодня ожидают.
— Так не держись. Я ж не заставляю.
— Я его тетя. — Вновь улыбнулась и подмигнула парню. Бледный ребенок приободрился и часто закивал.
Ребенок резко повернулся ко мне, впившись взглядом в лицо.
На работе я задержался до темноты. На самом деле боялся ехать домой, так как мстительная Машка совершенно точно устроит мне грандиозную пакость. Интересно, что она на сей раз придумала….
— Вот почему ты такая колючая? — Яшка злился, и я это прекрасно видела. Отвечать я не собиралась, поэтому он продолжил сам. — Ты мне даже шанса приблизиться не даешь.
— Ты об этом свою сбежавшую жену спроси. — Хмыкнула, ударив по больному.
— Усыновление. — Кашлянул, стоящий позади Хохриков.
Я фыркнула.
Я напряглась.
Я насмешливо посмотрела на мальчугана.
— Тетя Маша хорошая. Я хочу с ней жить. — Неожиданно четко произнес Коля. — Она меня ножи в мишень метать учит. — А вот это было уже лишним.
— Д-да, вчера еще. — Кивнула директорша. — А вы разве родственница? Насколько мне известно, у Коленьки никого не осталось.
Закупились мы знатно. Ребенку осенью в школу идти, так что вещей набрали: и сейчас носить, и на вырост. Так же я привела ребенка к Стасу, чтоб тот постриг светлые вихры.
Женщину было не жаль. У нее таких как Колька еще штук пятьдесят.
Все девочки потупили взгляд и уставились на пол, так что говорить пришлось мне.
— Так я хочу. А не за что. — Мне в руки сунули вилку и заставили есть какое-то мясо.
— Никогда не женюсь.
Пришлось остановиться и надавать ему по шаловливым ручкам. Но, то ли я сегодня была не в форме, то ли Хохриков научился плохому, но скоро меня прижали к перилам.
Только подумала про постель, как дверь вновь открылась и Хохриков, так же в одних трусах, вошел в комнату. Сдернул одеяло с другой стороны кровати и улегся. Скандалить на ночь глядя мне не хотелось, потому повернулась к нему спиной, свернулась калачиком и закрыла глаза. В течение получаса заставляла себя расслабить мышцы. Не привыкла я спать с кем-то даже в одной комнате, не то что в кровати. А тут уже вторую ночь такое испытание.