Александра дернулась, испытывая непреодолимое желание ударить по этому самодовольному ухмыляющемуся лицу, но ее руки по-прежнему были крепко прижаты к постели. Боже! Сколько времени враг был рядом, на глазах, и никто ничего не заподозрил! Зато теперь она знала его в лицо. А бороться она привыкла!
— Подумайте, подумайте.
— Думаешь, от этого легче?
Александра почувствовала, что озябла и только теперь задумалась о своей одежде. На ней осталась только лишь батистовая сорочка. Больше ничего из ее вещей в комнате не было. Только на вешалке, прибитой к двери, одиноко поникла шаль, которую ей связала нянюшка… Графиня с удовольствием укутала ею плечи — возвращаться в постель по-прежнему не было никакого желания.
— Моей любви хватит на двоих! И потом, вы не юная романтическая глупышка, чтобы не понимать, что страсть возможна и без любви. Со мной вы познаете вершины наслаждения. У плоти свой язык, и она шепчет мне, что мы созданы друг для друга. И потом… Разве вы не хотели бы все же попытаться забеременеть, родить ребенка?
— Земфира! — повторила она уже вслух.
Орлов встал лишь когда большие напольные часы в гостиной пробили пять часов вечера. Александры, до сих пор выполнявшей роль связующего звена между братом, сразу невзлюбившим «заморского гостя», и Игорем Викентьевичем, в свою очередь отвечавшим юноше холодным безразличием, не было, и в столовой за ужином царила гнетущая тишина. Однако к концу трапезы Миша все-таки не выдержал:
— Уйди лучше! Уйди!
— Вы же знаете мой взгляд на эти вещи, господин Чемесов.
— Я не так глуп, как вам того хотелось бы. После моей безвременной кончины, Сашенька, в полиции вскроют некий конвертик, и все, что касается наших с вами делишек, выяснится.
— Опрашивают персонал больницы, приказчиков из соседних магазинов и лавок, жильцов из дома напротив. Пока ничего.
— Господин Чемесов, если не ошибаюсь?
— Вы ничего не получите, сударь, потому что я не выйду за вас замуж, даже если вы будете пытать меня!
— Ах, Сашенька, как же вы перепугали всех нас! Чего мы с Мишей только не передумали! Ушли, ничего не сказав, а потом и вовсе исчезли! Вся московская полиция уже сбилась с ног, разыскивая вас.
— Естественно, жизненно важное, — вздохнул адвокат и жестом предложил Ивану садиться.
— Я немедленно пошлю того парня, что привел меня сюда, за вашей каретой, Сашенька, — проговорил Орлов, присаживаясь на край кровати.
— Вы ведь знаете — мое время расписано по минутам…
— Я буду рассуждать о нем в том тоне, в каком он того заслуживал! И вообще я начинаю думать, что Николай Станиславович — невероятное исключение, потому что все остальные известные мне члены семейства Орловых вызывают лишь отвращение!