Борис Антонович бросил быстрый взгляд на Александру Орлову, которая вчера в очередной раз посетила его, пытаясь убедить в необходимости не оглашать содержание матушкиного дневника. В какой-то степени он понимал ее — то, что все эти годы хранили пожелтевшие листы, было мучительно. Самому Мише адвокат и вовсе не стал говорить, что тайна его матери вскоре перестанет быть таковой, подозревая, что юноша станет все отрицать и тем самым навредит самому себе.
Он двинулся к дверям, а Чемесов, посмеиваясь про себя, поспешил следом.
— Ох, да. Я отобрала тетрадку, да было уж поздно…
— Это Лафар?
— Как вам удалось его уговорить? Он же обычно не берется за защиту убийц.
— Ты уже знаешь…
— Надеюсь, пока я валялся здесь, как полено, наш красавчик не натворил чего-нибудь похлеще?
Графиня как удав на кролика смотрела на пожилого прокурора. Сказать правду? Но ведь тогда она сама… Сама! Сама выпустит джинна! Александра затрясла головой.
Коронный судья в сопровождении коллег поднялся на свое место, а Иван скользнул вдоль стены к своему, чувствуя на себе пристальное внимание окружающих. Он уселся, стараясь не шуметь, и опять невольно повел взглядом в сторону Александры. Она смотрела на него с требовательным ожиданием, сдвинув брови и широко раскрыв глаза. Язык быстрой змейкой скользнул по пересохшим от волнения губам. Иван вдруг испытал прилив огромной всепоглощающей нежности. Острый до слез.
— Можете ли вы сообщить, что вы обнаружили, когда явились в особняк Орловых в тот вечер?
Родионов пожал плечами.
— Откуда такие глубокие познания?
Слуги, допрошенные после врача, подтвердили его показания, присовокупив новые подробности, доказывавшие патологическую жестокость покойного. Следующей Горчаковин вызвал Александру.
— Я зайду вечером. Расскажу, чем дело кончилось.
Дверь в палату Олега была распахнута, шторы широко раздернуты, а сами окна раскрыты, впуская в палату теплые весенние запахи. У изголовья кровати неторопливо возился незнакомый Чемесову врач.
— В таком случае, госпожа Орлова, прошу вас пока что присесть. Сейчас я вызываю для дачи показаний Михаила Румянцева. От вас, молодой человек, мне необходимо услышать о происхождении оружия, из которого и был произведен роковой выстрел. И почему в тот вечер оно было при вас.
— Ничего, брат. Теперь все будет в порядке.
— Нет. Благодарю.
— Спасибо, господин Румянцев. Господин Зельдин, у вас есть вопросы к подсудимому?
Зельдин поднялся со своего места.
— Ну, пойдем. Похлопочу за тебя, так и быть.
— Олег еще слишком слаб…
Однако дни шли, а ничего не менялось. Незаметно наступил апрель, не за горами была Пасха с куличами и крашением яиц, а начало судебного разбирательства по делу об убийстве графа Василия Станиславовича Орлова уже пришло…