В тот же миг он достал из внутреннего кармана своего камзола письмо с печатью правителя Южных Земель.
Тогда Родон обратился к Рикиду и Баркалу:
— Интересно, насколько сильно богатенькие девки отличаются от обычных шлюх? Снаружи-то все одинаковые! — подхватил другой игрок, и в группе снова прокатился смех.
— Господа, я благодарю вас за оказанную помощь. Надеюсь, объединив усилия, мы сумеем докопаться до правды и наказать виновных. Книга признала своим последним хозяином Акейну Окроэ, но не означает ли это, что черный предмет попросту находился в доме той семьи? Быть может, он вообще не применялся никем из женщин Окроэ?
— Говорят, он любит казаться добрым в глазах толпы.
Услышав эти слова, Родон тихо усмехнулся.
Люди раззадоривали друг друга жестокими высказываниями, а кто-то даже предлагал отправить в огонь и самого Родона, который все это допустил.
— Не знаю, не слишком ли все это? — пробормотала госпожа Жикирь, глядя на помост, где еще совсем недавно проводились танцы. — Может, отстегать эту ведьму ремнем и прогнать из города? Пусть колдует на болоте с остальными жабами.
Несмотря на тяжелый рабочий день, большинство жителей города не спешили улечься в постель. Люди стремительно стекались к главной площади, смакуя новые известия о том, что господин Двельтонь утратил свою власть. Слухи в маленьких городках распространяются быстро, поэтому практически все уже знали, что услышат на главной площади.
— Крепись, дорогая. Еще не все потеряно. Южный правитель мудр, он ценит вашего отца. Он не допустит…
— Забавно, — произнес он, теперь уже не скрывая своего презрения. — Ты так жаждешь своего куска власти, Элубио, что не задумываешься, а сумеешь ли проглотить его? Может и поперек горла встать.
— Скажите спасибо, что я вас еще в подземелья не упрятал, — резко ответил Элубио. — Правитель юга велел не быть с вами слишком суровым, пока идет разбирательство. И я буду верен своему обещанию, если вы не спровоцируете меня. На этом все. Разговор окончен. Расходитесь по своим комнатам и… Хотя нет, скажу последнее: учитывая возможную вину господина Двельтонь, он будет содержаться под арестом в своей комнате, и ему запрещается видеться со своими детьми.
— Плохой дешево не сделает! — резонно заметила большая Ма. — Уж лучше Родона пусть в огонь отправляют. Сто шестьдесят три медяка у меня украл, поганый! Это же целые годы лишений, отказ от любых излишеств. И ради чего? Чтобы какой-то толстосум ограбил меня посреди бела дня? Да пусть он провалится в самое пекло!
— Я ничего не знаю, — теперь уже не выдержал Закэрэль. — Позвольте мне уехать восвояси и жить спокойно в лесу, никого не трогая. Меня сюда призвали, чтобы найти чернокнижника. Теперь он найден. Я хочу уехать.