Эристель по обыкновению не проронил ни слова. Его глаза не выражали сострадания, но и безразличие в этот раз почему-то сохранять не получалось. Глядя на эту женщину, лекарь видел свою покойную мать, и меньше всего северянину хотелось вспоминать о ней. Он извинился и первым отправился в свою комнату, где наконец мог побыть наедине со своими мыслями.
— Это не басни, Пехир! Эти нищие пали настолько, что занимаются черной магией!
Ближе к полуночи тело Шаоль Окроэ предали огню. Его даже не стали выносить из Склепа Прощания, и люди ликовали, глядя на то, как языки пламени пожирают ненавистную ведьму. Прежде чем огонь лизнул платье девушки, один из мужчин сломал скамейку подле склепа и попытался вонзить острый деревянный штырь в грудь покойной.
Эристель приблизился к окну и посмотрел на главную площадь, где суетились люди. Кто-то торопился по делам, кто-то возвращался домой, но были и те, кто стоял небольшими группами и что-то обсуждал. Глядя на них, мужчина тихо усмехнулся. Ему не нужно было слышать разговоры, чтобы понять, что горожане обсуждают способы, как добиться правосудия. Добро никак не могло смириться с тем, что их наспех придуманное зло укрыли за стенами замка, через которые так просто не перебраться. Проклятый Родон мешает вершить добродетель, а это означало, что помеху нужно срочно устранить. Быть может, уже ночью случится нечто такое, о чем еще долго будут помнить южане. Быть может, именно сегодня свергнут семью Двельтонь, которая правила здесь уже второй век.
Следом господин Агль черкнул записку еще одному человеку, велев ему собрать необходимые вещи, ребенка и уехать из города до тех пор, пока он, Пехир, не позволит вернуться обратно. К письму прилагались внушительная сумма денег, а также двое вооруженных охранников…
— Акейна, милая, вы не должны замыкаться в себе! — в который раз повторил доктор Клифаир, поглаживая несчастную женщину по плечам. — У вас еще есть ради кого жить! Вы нужны своему супругу. Не сдавайтесь, моя хорошая. Помогите друг другу.
— Чего ты от меня хочешь? — с раздражением поинтересовался Пехир.
— Какая кровожадность! Позволь тебе напомнить, что Родон отменил пытки, и такая мера наказания у нас больше не практикуется. Поезжай к семье Кальонь. Насколько я помню, там множество законов, связанных с пытками, казнями, а также истреблением нищих, стариков и брошенных младенцев.
— Господин Эристель, прошу меня извинить, что потревожила вас, но… Я не могла не извиниться перед вами за то, что не появилась на площади в день города… Небо, как же у вас холодно!