– Теперь не будешь говорить, что пять золотых чешуек за оплату – это дорого?.. – хмыкнул мужчина. – Охрана ведь чего-то стоит.
После столь печального повествования мои попутчики стали поглядывать на меня жалостливо – снисходительно, как смотрят на убогих, обиженных жизнью. Вообще-то мне до этого дела нет – главное, они поняли, почему я говорю настолько плохо и невнятно, да и все мои возможные ошибки можно отнести на то, что у женщины не все в порядке с головой. Даже возница, который ранее посматривал на меня с интересом и постоянно подшучивал (причем его подтрунивания были весьма двусмысленны), теперь помалкивает, и не пристает с разговорами.
Мужчина намеревался, было, расспрашивать меня и дальше, но тут к нам подошла женщина весьма солидных размеров, настоящая толстуха, которая умудрилась притащить с собой довольно-таки увесистый сундучок. У женщины с бородачом сразу же возник спор насчет оплаты за проезд. Возмущение этой особы можно понять – мол, еще совсем недавно за проезд брали четыре золотые чешуйки, что и без того безбожно много, а сейчас уже пять! Да нам, дескать, за такие деньги надо долго трудиться, не разгибаясь, причем работать день и ночь, а ты хочешь их получить за один раз!.. Женщина добрые четверть часа призывала на голову бородача громы и молнии, призывая того не грабить честных людей средь бела дня и вспомнить о возмездии, которое постигает алчных и жадных, но мужчина не обращал никакого внимания на разгневанную особу. Дело кончилось тем, что недовольная женщина все же сунула бородачу пять монеток, и тот, ухмыльнувшись, велел нам всем забираться в телегу – мол, сейчас тронемся, потому как время торговли вышло, люди с рынка начинают расходиться, и вряд ли отыщутся еще желающие отправиться в город. К тому же телега уже заполнена, новых людей сажать некуда, а до города надо добраться засветло...
– Десять медных чешуек за это мясо?! Да ты обалдел! Тут и есть-то нечего, одни кости!
– Эж. Светлые волосы, голубые глаза, средний рост...
– А вдруг он снова нападет?.. – испугано спросила толстуха.
– Конечно, виновата... – я опустила голову, хотя у меня было огромное желание послать мужчину куда подальше.
Внутри экипажа были установлены две скамьи, и люди сидели друг против друга. Не скажу, что людей в карете было набито, словно селедок в бочке, но народу хватало: на простых деревянных скамейках сидело семь человек, три женщины и четверо мужчин. На выбранное мной сиденье я втиснулась с трудом, наслушавшись раздраженных слов от тощей, как жердь, дамы, которая никак не рассчитывала на еще одну соседку рядом с собой. Я не стала ей ничего отвечать, лишь поставила на колени свою корзину – надо держать ее покрепче, а не то если она упадет на пол, клубки рассыплются – вот тогда хлопот не оберешься.