Я поднялся с колен и с удивлением осмотрелся.
Повсюду раскинулись величавые белые облака, похожие на большую пуховую перину, на которой так сладко спать и предаваться любви с девами. Яркое солнце заливало все пространство своим ласковым светом. Только свет не слепил. Он был теплым и нежным, как прикосновение к щеке любимого человека. Я постоял еще немного, просто закрыв глаза и наслаждаясь покоем, пока меня не окликнул знакомый голос.
- Збышек. Иди сюда, - велел Петр. Я, открыв глаза и поморщившись от того, что так быстро все закончилось, направился к нему. Мужчина сидел на белоснежном облачке, очень сильно похожим на стул. Рядом с ним парила гигантская книга в желтой обложке.
- Что это за талмуд? – спросил я, подходя ближе.
- В этой книге записаны все дела и поступки всех людей на свете, - весомо заявил Петр, раскрыв книгу. Когда он это сделал, я заметил, что на обложке красивым подчерком выведено одно слово. «Летопись».
- Летопись? Это моя летопись? – спросил я, присаживаясь на пол, который был таким же мягким, как и все вокруг.
- Летопись всего, что деялось на свете.
- Круто. Маловато деялось значит, раз книга не такая и большая.
- Это твоя летопись, Збышек.
- Ну пиздец, - ругнулся я, совершенно забыв, где нахожусь. Петр нахмурился, но промолчал, перелистнув пару страниц.
- Так, посмотрим, - пробормотал он, погрузившись в чтение. Я не мешал ему, решив осмотреться по сторонам. Прямо за спиной Петра мерцали золотым светом диковинные ворота с маленькими фигурками ангелов на вершине. Однако за ними не было райских кущ и тысяч праведников, сидящих на зеленых лугах и задрачивающих свои флейты. Там, как и везде, были сплошные облака.
- Это и есть Рай? – спросил я, когда сидеть в тишине попросту надоело.
- Нет, - ответил Петр, не отрываясь от книги. – Ты на Пороге.
- Час от часу не легче. А где же ангелы, небесное воинство, праведники и сисястые бабы в одном исподнем?
- За Вратами.
- Я смотрю, ты на разговор не настроен, - кисло заметил я. Мужчина хмыкнул и поправил над головой маленький золотой ободок, который переливался всеми цветами радуги.
- Сейчас узнаем, стоит ли с тобой разговаривать вообще, - заметил Петр, подняв на меня синие глаза.
- А там случайно не указано, что я однажды в бабушкин шерстяной носок подрочил? – смущенно спросил я. – Клянусь, бес попутал, Петр. За это меня не сошлют же в Ад?
- Указано. И не только это. Какому придурку вообще придет в голову спускать в носок? – удивился Петр, потерев переносицу пальцами.
- Захотелось новых ощущений. Ты, небось, сам и не пробовал? Щекотно, тепло и приятно.