-Значит, ваши языки разошлись друг с другом хоть и давно, но в обозримый промежуток времени. Примерно как русский с польским или там с болгарским. – Святослав был недоволен тем, что с ведьмой нормально пообщаться так и не получилось. Но лучше уж знание отдельных слов друг друга и постепенно пополняющийся справочник понятий и терминов, чем полное отсутствие понимания. – Стоп! А сейчас это кто палит?!
-Мы убийцы. – Голос патрульного, так и оставшегося безымянным, спустя три минуты был сух и безжизнен. В видеозапись он поверил сразу, даже не заикаясь о возможности фотомонтажа. И барьер, окружающий церковь, выглядел чем угодно, только не божественным чудом. Иначе бы стоило допустить, что хозяин храма то ли не смог защитить свою паству, то ли не захотел это сделать. Что как-то вязалось с христианским учением. – Я – убийца. Чертов гребанный псих с автоматом у которого даже нет оправдания в виде того, что его покусала гребанная летучая обезьяна родом из ада. Черт, ну зачем я тогда стрелял?! Зачем?! Надо было просто скрутить того парня до выяснения! Посадить в какой-нибудь подвал и надеяться, что с ним будет все хорошо!!! Черт, черт, черт!!!
-Из какой-такой мэрии?! – Крикнул Питер, не спеша становиться удобной ростовой мишенью. – Она же на другом конце города стоит! Или во всяком случае раньше там стояла. А сюда нас перенесло так, что до дома на противоположенном конце улицы теперь час пешком топать!
Слайд. Нечто, похожее на огненных птиц одна за другой срываются с вытянутой в сторону отряда руки чудовища. То ли снаряды, а то ли живые существа явно обладают самонаведением. Во всяком случае, высунувшемуся вперед всех Читеру за деревом отсидеться не удалось.
Ликующий женский вопль перекрыл сбивчивую речь тяжелораненого патрульного. Ведьма выпрямилась, сжимая в руке мерцающий и дергающийся комок, светящийся подобно раскаленному углю. А после, не прекращая восторженно орать, запихала его в рот и принялась жевать, ежесекундно давясь от жадности или боли. Причем на людей, оставшихся на месте боя, вместо того, чтобы кинуться тушить огонь и спасать поджаривающихся заживо людей, она посматривала с изрядной опаской. Нож дрожал в её руке и явно мог быть пущен в ход при малейшем намеке на угрозу. А мелкая нежить жалась к её ногам словно ручные собачонки и угрожающе скалила клыки. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы угадать причину подобного поведения. По мнению ведьмы внутренний орган чудовища, который она старательно жевала, был достаточной причиной для полного разрыва отношений между нею и остальными людьми.