Сумбурные воспоминания о вчерашней ночи толкались в голове целым роем гудящих пчёл, но я благоразумно решила, что предаваться им лучше на безопасной территории, и толкнула дверь. Ручка крутилась, а дверь открываться не желала. Руслан не просто захлопнул дверь уходя, он запер её на все замки, а ключ оставить забыл. Но это я поняла лишь после сорокаминутных поисков.
— Дальше ты полезла на сцену, решив, что у танцора идеальная задница, попыталась её укусить, но тебя вырвало. Прямо там. На сцене. На полуголого танцора.
Руслан потянулся, чуть хрустнув позвонками и почти достав пальцами вытянутых рук до потолка. Я поневоле почувствовала себя такой маленькой. Потом посмотрел на меня, с прищуром, даже чуть лукаво или, быть может, мне показалось? И принялся выкладывать покупки. Нарочито медленно.
— Потерпи ещё немножко, милый, — проворковала я и пригубила ещё.
Сделала ещё глоток. Алкоголь бесновался, впитываясь в мою кровь. Требовал безумств. Но я усмиряла его. Не время, ещё не время. И смотрела на руку Руслана. Он держала бокал, в котором все ещё маслянисто переливалась терпкая жидкость. Затем, словно решившись, поднял бокал, стекло коснулось его губ. Смуглые руки, такие сильные, уверенные. Чётко очерченные губы, даже не верилось, что когда мне хватало храбрости его целовать.
Его голос звучал нейтрально. Даже устало. Я не могла различить в нем иных оттенков, например, ярости или презрения, как ни старалась, и это тоже нервировало. Я искала подвох. Большая кухня для нас двоих показалась мне сразу такой тесной. Хотя о чем я говорю, нам и в одном мире тесно вдвоём. Я всегда незримо чувствовала, что он где-то рядом, сколько бы не врала себе. Захотелось заглянуть в его глаза, разглядеть, что плещется на их дне. Может, гнев? Досада? Но все, что я увидела бы там, это темноту, теплую, бархатную, но непроницаемую.
Повернулась к Руслану, который стоял, покручивал в руках ключи на брелоке и смотрел на меня со смесью любопытства и брезгливости во взгляде. Вроде как и интересно ему, что я отчебучу, и противненько при этом. Так учёный в белом халате и толстенных очках мог бы наблюдать за своей испытуемой… мышью лабораторной.
— Что будем пить?
— Ну что, — сказала наконец я и шагнула вперёд, чувствуя, как хлюпает вода в промокшей балетке. — Идём? Или праведность в тебе взяла верх?
Затем втянула в себя терпкую жидкость, чувствуя, как она катится по горлу, и гадая, от его ли взглядов горит кожа или от алкоголя? Меня даже затрясло, хотелось бежать к бармену, наброситься на него, заставить ответить мне на вопрос — смотрел ли на меня этот смуглый красавец, сидящий напротив, смотрел, или я окончательно заработала паранойю?