— Ну же? — не выдержала я.
Руслан кивнул, поозирался в поисках официанта. Не нашёл такового и сам пошёл к бару, в глубине которого томился единственный живой человек в зале, помимо нас. Через несколько томительных минут, которые я провела, разглядывая свои ногти, он вернулся с подносом. На нем — пузатый бокал для него и высокий с трубочкой для меня.
Я замерла, наверняка с приоткрытым ртом. Я понимала, что если я все это и в самом деле совершила, да ещё и на глазах Руслана, то мне остаётся только удавиться. И вдруг меня осенило.
А потом я пожинала плоды. Почувствовала на себе взгляд. Свербящий буквально, настолько осязаемый, что он выдергивал меня из беспамятства, в котором я находилась. Я сдалась и, приоткрыв веки, увидела напротив два круглых карих глаза. Собачьих. И даже гадать не стоило, что это за песик. Проклятье. Я застонала, Бублик приветливо тявкнул и закружился на месте.
— Ты уже напилась?
Я хмыкнула, чуть подвернула длинные рукава и шагнула вперёд, стараясь не обращать внимание на то, как льнут к коже отвратительно мокрые брюки.
— Я ночевала у тебя, — нервно передернула плечами я и отставила чашку с чаем слишком резко. Чай выплеснулся на стол и растекся неопрятной кляксой.
Я так и не понял, у кого я шёл на поводу, у себя или у неё. Я мучительно размышлял над этим вопросом все то время, что мы сидели в кафе, выбранном мной за то, что уж в нем я бы точно не встретил никого из знакомых. А получилось так, что не встретил вообще никого.
Цедил свой виски, смотрел на Мышь, которая чувствовала себя явно не в своей тарелке и все же мучила и себя, и меня, удерживая нас друг возле друга. Я смотрел и думал, ну что в ней есть такого, что заставляет меня возвращаться мыслями к ней? Риторический вопрос, ответа на него за двадцать лет так и не найдено. А когда она положила свою ладонь на мою руку, терпение лопнуло. Слишком горячо, слишком по нервам.
В её глазах миллионы вопросов. Они широко распахнуты и смотрят, кажется, в самую душу. Мокрые ресницы стрелками, едва заметная морщинка на переносице. Я понял, что не стоит давать ей думать. Мало ли, что она надумает… Поэтому я просто её поцеловал. Положил руку на её полуголое бедро, пьянея от этого незамысловатого касания и собственной смелости. Чувствовал буквально зуд в ладонях — Мышку хотелось охватить всю разом. Каждый миллиметр.
— Может, ну его, этот кофе. Что мы, кофе не пили? — предложил я. — Мы десять лет не занимались совместным сексом.
— Привет, — сказала она. — А я к тебе пришла.
Я отпер дверь, гадая, как быть. Поцеловать её на прощание? Помахать ручкой? Она же именно это и сделала. Ручкой помахала.