Достала телефон и сразу, не теряя времени, набрала номер, и, уже уходя и договариваясь о своей будущей волонтерской деятельности, махнула рукой Коле на прощание. Зачем, не знаю. Он же пожал плечами и наклонился к пакету с жестянками, кем-то оставленными у самой урны. О том, что им двигала жажда наживы, а вовсе не карма, я так и не узнала.
— Один раз, — сказала мышка.
— А вам какая разница? — огрызнулся мальчик.
Маленькая Мышка стояла у огромной серой папиной Волги. Странно, я даже не вспоминал об этой машине, словно и не было её, не задумывался даже, что с ней стало. А она вот теперь где… Мышка снова вздернула нос, честное слово, можно подумать, это делает её больше или солиднее.
— Как второй раз родилась, — пробормотала я.
Бублик дотопал до моего укрытия и сел напротив меня. Я возвела очи к небу, этой жертвы от меня судьбе мало. На столбе передо мной красовалось объявление. Не реклама. Скорее, социальное. Я пригляделась. В нем говорилось о посещении волонтёрами многодетных и малоимущих семей в следующие выходные, прилагался и телефонный номер для всех желающих.
— Так вот. Я обращаюсь к вам, Света и Руслан. Я с вами обоими знакома уже двадцать лет. Вы сами понимаете, какая эта хренова куча лет? У нас общие друзья, у нас общие родные, общие места, общие воспоминания. И все эти двадцать лет мне приходится лавировать, чтобы угодить каждому из вас, чтобы вы, не дай бог, не подумали, что вашу столь лелеемую друг к другу ненависть обошли вниманием. Сначала это было просто, я была целиком на твоей стороне, Света. Но мы же растем. Мы меняемся. И я выросла. И теперь собираюсь идти к алтарю с лучшим другом Руслана. Света, ты думаешь, я специально это делаю, чтобы тебе досадить? Ты моя лучшая подруга. Но знаешь, последние семь лет, когда ты уехала, вдруг стало…легче. Не обижайся. Я люблю тебя. Но я до смерти устала взвешивать каждое своё слово.
— Ничего страшного, — проявила царскую милость Вера. — Я же понимаю, у тебя ещё просто нет детей. И спасибо за предложение, мне как раз нужно было в парикмахерскую.
— Просто Коля, — щербато улыбнулся мой собеседник и полез в урну.
Я удивился — и правда, какая? Вроде никакой. Мальчик же всё-таки приподнял клюшку и понёс её на весу. Я посмотрел на часы, хоть и так знал время — начало двенадцатого.
— Бывшим гражданским мужем, — уточнил я.
— Уводи прочь своего хозяина, — сказала я одними губами.
— Нет. Я предлагаю просто сделать Маринку счастливой. И один день улыбаться друг другу. А потом можешь ненавидеть меня хоть до конца своих дней.
И удивился. Это и правда было приятно. Мы выехали с парковки и поехали в разные стороны. Я посматривал в окно заднего вида ещё несколько минут, все надеясь увидеть мощный серый бок Волги, но не тут то было. Наверное, едет сейчас к маме. В ту самую квартиру, в которой прошло моё детство. Будет спать на той самой постели, на которой я её трахал. В штанах снова стало тесно, я выругался. Надо было мириться с Аней, однозначно. Хотя все ещё не поздно… Но я вспомнил её плоть, которую она так активно поставляла под благодарные взгляды и поморщился. Чем старше становишься, тем, твою мать, избирательнее.