Решившись, я склонился и подхватил её на руки. Мышка вскрикнула, видимо, не ожидала, колено скрипнуло, но сейчас оно волновало меня меньше всего.
Интересно, издевается ли она, подумал я, поднимаясь, а потом спускаясь обратно, уже с Мышкой и сумкой.
— Не порть мне удовольствие, мама, — попросила я и попрыгала к двери.
И правда, к углу была небрежно прислонена хоккейная клюшка. Я бы и не заметила.
— Прошло всего тридцать секунд, — подсказала мама.
Мои товарищи убили бы меня за эту фразу лет пять назад. Но их сейчас рядом не было, а для меня было делом принципа показать ей, что я в силах станцевать этот долбаный танец. Доказать себе, Маринке в конце концов. Аньке. Зачем? Если бы я мог ответить на этот вопрос.
— Я счастлива даже просто дышать с тобой одним воздухом, — начала я, но Вика вежливо покашляла, напоминая, что мы собрались здесь не в красноречии упражняться.
Я как раз отпил воды из бутылки, пользуясь перерывом, но на последних его словах просто поперхнулся и закашлялся. Толстяк похлопал меня по спине, я поблагодарил его, глядя, впрочем, на Мышку. Та глазела на белые носки своих кед, словно ничего интереснее в жизни не видела.
Подхватил меня на руки. Когда я увидела, что лифт не работает, едва сдержала улыбку. Руслан меня отвлекал. Очень хорошо отвлекал. Например, от навязчивых мыслей, ждёт ли меня в квартире Антон. А если и ждёт, пусть увидит, что у меня есть 'мужчина'. Тем более историей наших с Русланом отношений я с ним не делилась. Слишком личное.
Тело Мышки было тонким и гибким, послушным. Я был удивлён, но она терпеливо позволила мне вести себя в танце, не пытаясь перетянуть одеяло на себя. И даже почти не наступая на мои ноги. Словно ей и вправду нравилось со мной танцевать. Однако правдой это быть не может, слишком много лет эта фифа презрительно кривила нос при одном моём виде.
Большие, цвета пасмурного неба. Светлые, а вокруг тёмный ободок. Неправильные, слишком выразительные для её лица. Я задержал дыхание. Боже, я не чувствовал себя таким идиотом уже давно, хотя неудачником ощущаю регулярно. Смотрел на неё, лежащую у моих ног, такую, блядь, молчащую, — какого хрена вот молчит? — и ждал.
Я встала, торопливо прощаясь. Пошла к дверям, а Руслан все стоял, переводя взгляд с клюшки на мальчика.
Я тронулся с парковки медленно, осторожно, буквально почувствовав, как Мышка расслабилась, радуясь, что все не так страшно, как ей казалось. И что-то, что обитало внутри меня вот уже двадцать лет, стало подначивать — давай же, напугай её. Это так просто. И скорость мотоцикла начала расти.