Антон чуть склонился и едва ощутимо поцеловал меня в щеку. Лёгкое прикосновение губ, до боли знакомый аромат лосьона после бритья. Кольнуло сожаление, потом боль от потери. Но следом за ними шли воспоминания и обиды, вытесняя все остальное.
— Тогда бы ты не трахнул ту сисястую девицу?
— Я понял, — сказал он, словно прочитав мои мысли, — что ты ощутила тогда… И да, наверное, поздно. Но тебе было тяжелее, несравненно, ты же видела…Прости, я не хотел. Просто слов подобрать не могу. Но вдруг подумал, что, если я пройду через это, через все круги ада, тебе будет легче меня простить.
Его глаза потемнели. Хотя куда темнее-то? Я не стала слушать слова, которые могли сорваться с губ, которые я совсем недавно целовала без какого-либо стыда, и вышла из машины.
Анька открыла рот, намереваясь что-то ответить, я немного зависла, залюбовавшись тем, как бурно вздымается её грудь, и вдруг рассмеялась.
— Я буду лучшей подружкой на свадьбе, — она поднялась. — И подружкой вообще. Пока ты теряла годы жизни в столице, я здесь основательно укрепилась, поверь. И на Руслана тоже можешь не претендовать.
Я не ответил. Хотя бы потому, что сам понял, что живу отчасти по этой причине. Потому что у мамы я один, больше никого. А она ещё и внуков ждёт… Обнажаться перед Мышкой, выплескивать на неё свои комплексы не хотелось.
Но в машину залезла, плюхнулась на сиденье и съежилась, чуть не свернулась калачиком. Видимо, замерзла. Ещё бы, насквозь мокрая. Хотя ей уже не привыкать.
Я подумала о том, что, быть может, тогда он поймёт, каково видеть своего человека в объятиях другого. А быть может, уже понимает. Только поздно, как всегда, слишком поздно. А Антон продолжил выворачивать мне душу словами.
Подумала о беременности Марины, о маленьком и наверняка уже счастливом — а как иначе? — ребенке, вспомнила ту, свою первую беременность, к которой так неохотно возвращалась мыслями. И снова, в который раз, в тысячный, миллионный, просто велела себе не думать.
— Куда идём? — спросил я Бублика.
— Это и это, — ткнула она пальцем в картинки с пышными и наверняка полными калорий пирожными. — Воду. Кофе без сахара.
И снова отвернулась к окну. Я даже немного растерялся — что мне с ней делать? На мгновение пожалел, что поддался импульсу и остановился. Вот ломай теперь голову, как быть. Куда девать нечаянно свалившееся 'счастье'?
Я сидела в кафе и ждала Аньку. Нудно долгий рабочий день закончился, ожидание нет. Анька, как и я, ни капли не менялась. Правда я была просто дурочкой, а она дурочкой очень красивой. Известие о том, что Анька сошлась с Русланом тогда, несколько лет назад, я восприняла удивительно болезненно, учитывая то, что и сама была тогда замужем. Словно мне думалось, что он всегда будет одинок. Одинок и свободен.