Глава 10. Между наукой и политикой.
Принцу пришлось гнать надора всю ночь. Не лучшее время для путешествий. Но он решил не спорить. Лучше побыстрее разобраться с семейными делами и спокойно продолжить расследование.
У ворот столицы он сдал надора стражнику и пересел в воздушный экипаж, присланный из дворца. Ведущий ему был знаком с детства.
Были времена, когда знатные дарвы имели гаремы. Но стремление к улучшению крови истребило в кровавых стычках за право обладания лучшей женщиной, множество воинов. И тогда император Зирфеи первым издал закон о том, что каждый дарв, имеющий достаточно доказательств на превосходство, может быть разведён по первой просьбе, но не имеет права иметь больше одной супруги одновременно. Причём, любовница, проживающая с дарвом под одной крышей, автоматически считалась супругой.
Время близилось к обеду. Гулкие удары набата на северной башне дворца подтвердили это. Ударив со злости по каменному краю стрельчатой арки окна кулаком, принц развернулся, и размашистым шагом направился к себе в покои. Обедать с родителями сегодня он был не намерен.
В тронном зале царила небывалая суматоха. Её императорское величество восседала на троне и яростно выкрикивала распоряжения слугам, копошившимся у ног и находящимся, судя по хаотичному поведению, в ужасной панике.
- Ну что там, Юдор? Нашли?
Когда мать отвесила ему звонкую пощечину, Гарун не выдержал.
Переговоры грозили сорваться и ещё по одной довольно не приятной для императора причине. Младший принц внезапно исчез несколько лет назад при взрыве, произошедшем по неизвестной причине в его фамильном замке. Не расследованная до конца история о пропаже принца способствовала немалому ухудшению репутации императора, а также вбила первый кол между монаршими супругами.
Убрав амулет, он задумался, подперев голову одной рукой и постукивая другой по ноге, выдавая внутреннее никуда не девшееся раздражение.
Закрыв за собой дверь, принц на минуту задумался, а затем отправился к секретеру, над которым парил кристалл связи. Достав из кармана амулет, принц поднес его к розовому кристаллу и некоторое время ждал, пока цвет не поменяется на голубой. Он нетерпеливо хмурил брови над глубокими глазами цвета антрацита и постукивал длинными ухоженными когтями по поверхности секретера. Наконец, в голубом сиянии проявился смутный мужской силуэт.
Ей следовало быть более терпеливой ещё тогда, когда Гарун желал спокойно поговорить.
За эти дни он перебрал в голове множество вариантов развития событий. А память упорно возвращала его к недавним.