Атавия отмахнулась от него. — Ты составила договор с госпожой Плезаль?
— Но ведь говорят, что в ней была магия, которая потом заблокировалась?
— Ты меня не обидела.
— Конечно. — Он оглянулся по сторонам. — Дорогая, ты не пожалеешь.
— Влюблена ли ты в Диона Плезаля?
Распустив волосы и добавив макияжа, я уверила себя, что именно так должна выглядеть распутная и расчётливая невеста, достойная Диона Плезаля. Те, кто следили за мной во дворце герцога, должны возгордиться тем, как быстро я прониклась местными нравами. Даже если моё поведение будет шпионам не по душе, неужели они смогут в чём-то заподозрить полуголую женщину, идущую на свидание, устроенное матерью её будущего жениха? Я не сомневалась, что слухи о предстоящем свидании уже распространились по дворцу сразу по нескольким каналам.
Если бы я скинула платье и запрыгала по зале в голом виде, это произвело бы меньшее впечатление на госпожу Плезаль, чем моя просьба “испробовать” её сына до брака. Она открыла рот и неверяще захлопала глазами, глядя на моё невозмутимое, улыбчивое лицо. Взвесив варианты ответа, она решила начать с угрозы.
Издав презрительное шипение, маг поморщился и оттолкнул меня к окну. Испугавшись, что он почувствовал моё вмешательство, я схватилась за подоконник, стараясь не смотреть ему в глаза.
— И тебя совсем не беспокоит, что у Диона репутация дамского угодника?
Умилённый своей душевной щедростью, Дион потащил ошалевшую меня к обеденному столу. На протяжении всего обеда я была сосредоточена на том, чтобы не сорваться и публично не прикончить Диона Плезаля. Он меня прощает?? Серьёзно??
— Здесь кто-нибудь есть? — тихо спросила я, готовясь притвориться, что ошиблась дверью. Ответом мне была тишина, рассечённая тусклым сиреневым цветом почти догоревшего светильника. Большая часть комнаты оставалась в темноте, и в сиреневом овале света виднелось только потрёпанное кресло аляповатой расцветки и маленький столик, на котором стоял недопитый бокал вина. — Дион, ты здесь? — прошептала я на всякий случай, прекрасно зная, что мой суженый находится в другой части крыла. Пусть думают, что я иду на свидание. Глядя на недопитое вино, я продолжила нарочито бодрым голосом: — Неужели ты прячешься от меня, противный мальчишка!? — и прошла вглубь комнаты, подталкивая перед собой источник света. — Я найду тебя! — притворно хихикая, я впилась глазами в расступающуюся темноту. Сердце билось в моих висках невыносимым, гудящим жаром. Во рту скопилась противная горечь. Эта магия засасывала меня, вплетала в меня свои корни и грозила разрушить моё самообладание. Я всегда реагировала на сильную магию, но никогда ещё я не чувствовала, как будто магия была настроена на меня, пробиралась прямо ко мне, пытаясь вплести мою ауру в свои сочные жгуты. Я могла этому противиться, но чувствовала, как моя сила воли постепенно слабеет, сдаваясь магической силе, которая медленно, но верно расплетала таинство моей ауры. Со мной происходило то же, что и раньше, в одной из теплиц. Прикусив губу, чтобы заставиться себя сосредоточиться, я сделала шаг вперёд. С другой стороны от кресла я увидела широкий деревянный стол, на котором в деревянной кадке красовался тираблис. Его толстые стебли были обрублены, и по ним стекал густой сок. Я двинулась вперёд, и приторный запах защекотал мои ноздри, прилипая к языку, делая горечь во рту невыносимой. Подтолкнув светильник, я склонилась над столом. На тонких пластинках белой слюды я увидела несколько капель крови. У меня не было сомнений в том, как её использовали: из разрезов в толстых стеблях тираблиса стекала густая красная смесь. Человеческую ауру скрещивают с растительной и получают так называемые кораллы подчинения. Тоже мне, кораллы. Интересно, кто станет их следующей беззащитной жертвой? Вокруг тираблиса колыхалась желтоватая тонкая сеть. Я попыталась к ней прикоснуться, но она изогнулась и направила свои нити в другую сторону.