- Для вдовства у тебя этот есть... Как его? С драной харей. З-защитничек, мать его...
Кобылка глянула на хозяйку с укоризной. Она считала, что за ней должен ходить кто-то другой, а не это лохматое чудовище. Зато жеребец Редгейва остался невозмутим. Он, как настоящий боевой конь, и не такие ужасы видел.
На миг крошечный костерок оказался внутри шарика воды. Но это длилось всего лишь мгновение - и всё исчезло, как и не было.
Жест, конечно, так себе. Но ей действительно казалось, что хрупкие кости вот-вот лопнут, как горшок со слишком горячей похлёбкой.
- Только объясните, зачем лишний труп-то в парк подкидывать было? Вот этого я так и не понял, честно говоря.
- Выбери удачнее, ничего не имею против, - пожала плечами девушка. - Но я уже говорила, что толку больше, когда понимаю, что происходит и какой эффект от происходящего ожидается.
Когда Лан от холода уже зубами начала постукивать, а солнце почти выглянуло из-за тёмного гребня леса, наконец, появились противники. Канелл прихватил с собой не только секунданта - элва, которого Кайран никогда в глаза не видела. Но и - судя по одеяниям - жреца Всех Духов и целителя.
- Это Грех научил тебя так отвечать?
- А что я могла объяснить? Сказала, будто ты три дня где-то пропадал, а потом тебя привёз незнакомый кучер. Сам и придумывай, в каком борделе свои героические раны заработал.
- А как ещё мне...
Лан с круглоглазым была не согласна категорически. Для вмешательства удачнее момента подобрать сложно. А то пришлось бы объяснять пылкому кавалеру, что поцелуи - это, конечно, здорово. Но вот снятая одежда в планы на сегодняшнюю ночь не входила.
- И?
***
- Конюх должен знать, как за животными ухаживать. А сидя целый день у ворот ты мало чему научишься.
- Нет... - растерянно протянула служанка, глядя на госпожу искоса, одним глазом, как курица.
- Ну, тогда и мне не пристало ехать верхом, - рыжий лихо перекинул ногу через холку коня, спрыгивая на землю. - Пройдусь, пожалуй, рядышком.
- А сознание там, в зале, ты вот так же заставил меня потерять? - Лан покрутила пальцем, видимо, изображая взбивание.
И только после этого сообразила, что, во-первых, и вопрос, и ответ прозвучали на герронтийском. А, во-вторых, следовало реверанс сделать, не кланяться.
Тишина длилась долго - слишком долго. Уже и унижение успело хлестнуть, как мокрой тряпкой: ушёл всё-таки, заманчивым предложением не воспользовался. Но кровать тихо, без скрипа, просела. Кайран решилась посмотреть, лишь тогда, когда почувствовала тепло чужого тела. Пока не прикосновение, только тепло.