Когда он был привязан, Кристина села ему на живот и медленно сняла с себя через голову ночную рубашку.
Затягивая узлы, краем глаза она наблюдала за своим партнером. Герман лежал спокойно, неподвижно, и только часто вздымающаяся грудь выдавала его волнение и возбуждение.
– М-м-м. Убери… Закрой! – сквозь сон промычал Герман, пряча лицо под одеялом от яркого света.
– Так ты говоришь, он страдал перед смертью? – второго человека из-за кресла не было видно, но по манере речи легко угадывался хозяин дома, Владислав Мареш.
В подтверждение этого он взял ее ладонь и направил вниз. Под тонкой тканью рукой она ощутила всю силу его желания. Это было последней каплей, и чаша вожделения перевесила чашу сомнений.
– Да. Читает. Ему тоже не спится, – губы Германа почти касались ее уха, и его шепот ласкал слух, возбуждая спавшие до этого момента желания.
Девушка ослабила повязку, и дальше Герман высвободился сам. Даже в темноте на его боках угадывались царапины от ногтей.
Кристина дошла губами до его трусов и без колебаний сняла их. Его член оказался твердым, как камень, и обжигающе горячим. Она обхватила его рукой и слегка сдвинула кожу вверх и вниз. Герман застонал в ответ, прикрыв глаза.
– Я хочу, чтобы ты наказала меня. Стань моей совестью. Всего на несколько минут. Уверен, тебе понравится эта игра.
Кристина открыла глаза, когда немного перевела дыхание и когда грудь Германа под ней прекратила так бешено вздыматься. Она приподнялась и оглядела мужчину под собой. Рот чуть приоткрыт, под опущенными ресницами в полутьме мерцает влага.
– Кое-что ты и сейчас могла бы для меня сделать… – его рука скользнула вниз по ее спине, затем ниже и ниже, между ног, нежно массируя и заставляя ее трусики понемногу становиться влажными. От удовольствия девушка прикрыла глаза и уронила голову на плечо партнеру, с трудом проговорив:
– Ты почему не спишь?
– Ты холодный, как снеговик!
– Накажи меня…
– Те, о которых никак не хочешь мне говорить?
– Мгм, – он запустил пару ее пальцев себе в рот и провел по ним губами и горячим языком, отчего по телу девушки прокатилась волна наслаждения, и она шумно выдохнула.
– Прости за это, – ей стало немного неловко.
– Ну, мне сложно судить – я даже не знаю, о чем речь… Расскажи, и, может быть, я смогу что-то сделать, как-то тебе помочь.
– Нет.
– Ты что, плачешь? – она склонилась к нему и достала у него изо рта импровизированный кляп.
– Меня раньше никто о таком не просил.
Проходя мимо гостиной, где до завтрака еще никого не было, девушка различила голоса. Она пошла на звук. Густой ворс ковра заглушал ее тихие шаги.