— Вы даже не отметили мою гордость… — заметила Алекса. — Признайтесь, герцог, в чем причина вашей ненависти ко мне. Не думайте, что я посмею отстать.
— Я желаю попробовать! — решительно заявила она.
— Я пока не уверена, что вообще хочу стать фрейлиной.
— Нет, я его боялась.
— А если я стану вашей фрейлиной, у меня будет возможность решить самой?
Когда запястье прошло, Алекса заметила, что кожа осталась красной. Утром появится ужасный синяк, а ведь муж только сжал её руку. На что способен этот человек, если ему позволить все на свете. Возможно, так сказалась первая любовь, а быть может, герцогиня просто захотела сохранить хотя бы каплю достоинства.
Он покосился на жену, резко поднялся, чем немного напугал и длинными шагами дошел до кровати. Оглядывая герцогиню, его глаза горели желанием, извергали всю страсть и похоть, но все эти чувства ни достигали предела.
— Я желаю попробовать! — повторилась Алекса. — Раз уж мне на роду написано сгинуть молодой, я хочу умереть счастливой. Одна близость за пятнадцать лет — это не то, на что я рассчитывала.
— И вам разрешали?
Она укуталась в теплое одеяло и подошла к кушетке, возвысившись над лежащим супругом.
— Как она пьет эту гадость… — вздохнул он, пробубнив под нос.
— Тогда…
— Понравилось? — спросила она девочку.
Когда ручка на двери одернулась, Алекса накрыла голое тело теплым одеялом, которое показалось слишком жестким, напомнившее шерстяную рясу монахини. Тем временем муж уже вошел в спальню, заметив свечи, он прошелся по комнате, снимая сапоги, чтобы потушить лишние источники света. Сделалось невообразимо темно, и только одна свеча на подоконнике осталась догорать для того, чтобы он смог сесть на кушетку и раздеться.
— Ты никогда не встречала человека, такого высокого титула? — спросила Алекса, наливая вино своей ночной собеседнице. Стоило протянуть кубок маленькой фрейлине, как она осеклась. — В чем дело? Ты разве не пьешь?
— Видишь? — спросил он, сжимая все сильнее. — Вот моё нутро! Я был воспитан жестоким человеком и вскормлен кровопролитными войнами! Мне три года приходится сдерживать зверя в себе, чтобы не испортить твою красоту!
Девочка сделала глоток и удивилась.
— Позвольте напомнить, вы были и остаетесь моим мужем. У вас есть полное право исполнить супружеский долг. Не медлите, герцог. Если вам хочется меня покалечить или изуродовать, я лишь прошу добить меня, чтобы я не осталась калекой. Пусть моя любовь…
— Спи… — сказал муж, словно взмолился об этом. — Я не могу больше так.