— Говори, жена, — настоял он, когда тоже встал рядом.
В семье герцога Алекса осталась на прежнем уровне. Мужу теперь позволено называть её по имени, а герцогиня должна заслужить такую возможность, чтобы Карл позволил называть его имя.
— Причем тут она? Королева осталась в столице, а мы останемся тут. Когда придет время, мы обсудим этот вопрос, но я оберегаю тебя. Ты моя жена и останешься ей навсегда. Давай поживем несколько лет, посмотрим, как сложится наша жизнь, и определимся с тем, что делать дальше.
— Нет, — грозно ответил Карл, словно приказывая невесте ответить так же.
Пока гости занимали столы, герцогиню сопроводили в храм, который был возведен прямо в твердыне. Это помещение вытянулось вперед, и было с высокими сводами, застекленными узорами окнами и бесконечными скамейками, на которые никого не пригласили. В храм пришли только члены семьи герцога Карла Масура — сводная сестра и брат, а обязанности благословения взял на себя епископ.
Обмякшие руки скрестились в замки, но с трудом поднялись на нужную высоту. Капля сил осталось на то, чтобы произнести молитву.
— Докажи.
Сдавленный город еще сильнее сжался в размерах, если смотреть на него сверху. Этот город назвали в честь мореплавателя Оран, поэтому у приезжих возникает путаница с твердыней и самим городом. Пока во дворе замка суетились солдаты, в городе шла шумная жизнь. Алекса смотрела за тем, как торговцы открывали лавки с товарами на любой вкус. Мужики неторопливо спускались по вытянутой лестнице в складской район, где места свободного не осталось. Несколько элегантных дам заторопились в местную парикмахерскую ради новой прически. Еще Алекса увидела, как какие-то солдаты вели детей в местную школу. Чем дальше герцогиня бросала взор, тем тяжелее было прочесть вывеску.
— Знаю, — промолвила Алекса, кивнув.
— Нет, ваша милость, — промолвила она.
— Вы холодный и жестокий человек…
— Вы меня отвергли сегодня! — закричала Алекса прямо в лицо мужа.
***
— Вы обо мне позаботитесь? — со стыдом спросила она.
— Это вы не уделяете мне внимания! — заявила Алекса, передумав прыгать. Она слезла с перил и подошла к кровати. — Мой отец воспитывал нас с сестрицей всю жизнь и не вам его осуждать.
Муж отошел к окну, чтобы снять свой белоснежный кафтан. Он быстро расстегнул все пуговицы, снял золотые подвязки и оголил свою грудь, избавившись от рубахи. Штаны и обувь на нем тоже не задержались, а Алекса даже не шелохнулась, даже не посмотрела в сторону герцога, потому что была парализована страхом.
— Мне помочь тебе снять верхнее платье?