– А знаешь что, – пребывая в приятном алкогольном дурмане, шептала я в процессе доставки до машины. – Хочу сделать тебе комплимент. Может, ты и один из главных говнюков, что я знаю. Вернее, ты их признанный король! Но ты никогда не обманываешь.
Хотя, можно еще поспорить, что пьянило меня больше: выпитый алкоголь или дикие от вожделения взгляды Ромы, который (ну, мне так показалось) еще ни разу не моргнул. Так было ровно до тех пор, пока чужая мужская рука не потянулась, чтобы засунуть мне в трусики купюру. Скажу честно, не это было целью моего танца, и при одной мысли, что какой-то потный толстый мужик будет лапать мои секреты (хотя теперь это спорное заявление), меня замутило.
И, как ни странно, этот самый Михалыч-администратор действительно заглянул в гримерку и выдал мне озвученную сумму, не преминув скороговоркой прошептать в ухо, что готов платить семь штук за выступление, если я подпишу годовой контракт.
– А говорила, что не занималась стрип-пластикой!
– А может, я танцевала, чтобы меня заметил кто-то конкретный? – словно не замечая его последнего вопроса, так же шепотом ответила я, а затем медленно, словно пробуя на вкус, прикоснулась губами к его скуле и нежно провела воображаемую линию до его рта. Черт! Его губы оказались намного мягче, чем я даже могла себе представить, и манили намного сильнее, вызывая чувства, о которых я даже и не подозревала в себе. – Может, только его внимание мне и нужно?
Мне вдруг захотелось прикоснуться к темным густым волосам парня, а затем провести рукой по его коже, чтобы удостоверится, что она так же гладка наощупь, как и на вид. А еще я страстно желала дотронуться до этих удивительно пухлых для парня губ, и это желание никак не мог пересилить мой перегруженный событиями и происшествиями этой ночи рассудок.
– Михалыч должен тебе четыре штуки, – равнодушно заметила мулатка и рассмеялась, когда я от удивления выплюнула все содержимое стакана на пол. – А ты че думала, мы тут сиськами за три копейки трясем!?
Ну уж нет, спасибо огромное, эта работа не по мне.
И всему виной был один парень – мерзавец, что порой доводил до приступов неконтролируемой ярости, и в то же время спаситель, который мог с легкостью вознести на самый пик блаженства.
А что, собственно, который?
– Ты немедленно одеваешься, и мы сейчас же уходим отсюда, – грозно рявкнул Роман. Затем он закутал меня с головой в неизвестно у кого одолженный предмет одежды и настойчиво пихнул за кулисы. – Если тебе хочется проверить на ком-то свои девичьи чары – есть я. Зачем распылятся на этих… – он обвел пальцем толпу потных и распаленных до предела мужей-изменников-в-рейсе и, дождавшись пока я все же уйду, сам вернулся за столик.