— Я чувствовала себя униженной.
— Мия, tesoro... non era mia intenzione ferirti (итал. — я никогда не хотел причинить тебе боль).
— Ты хорошо пресмыкаешься по-итальянски, — сказала она, и ее голос смягчился. — Похоже, это не просто язык любви.
Рискнув, Нико подошел ближе и поцеловал ее в лоб.
— Если мне придется жениться, мне нужен активный партнер. Я могу защитить тебя этим браком. Я могу защитить твою сестру. Я могу положить конец войне. Может быть, между нами и нет любви, но у нас есть уважение и обязательства важнее нас самих.
Нико почувствовал странный укол в груди. Он заботился о Мии. Настолько сильно, что мысль о ее потере была почти невыносима. Но он не хотел называть это любовью. Он пережил опустошение, вызванное слезами матери, и видел, как уничтожаются люди. Любовь не была тем опытом, который он хотел бы пережить.
— Если мы сделаем это, — выпалила она, — И я не буду во всем соглашаться, и ты не будешь указывать мне, что делать. Я буду продолжать работать, а ты не будешь вмешиваться в мои дела.
— Конечно, ты можешь продолжать работать, — он улыбнулся, ощущая вкус успеха.
— А чего ты ожидаешь от меня?
— То, что ты предложила, — уголки его губ дрогнули. — Тебе придется играть роль настоящей жены мафиози. Тебе нужно будет одеваться и играть роль на публике.
— Другими словами послушной, — Мия фыркнула,
— Верно, — ответил он, поглаживая ее по щеке.
— Но, когда мы останемся наедине, я хочу этого, — его палец скользнул по полумесяцам ее грудей, едва различимым под V-образным вырезом футболки. — Я хочу тебя такой, какая ты есть, с твоими крутыми ботинками, рваными чулками, кожей и кружевами, и этими нарядами, которые сводят меня с ума от желания сорвать их с тебя. Мне нужна твоя сердитая феминистская панк-музыка, и твои серебряные цепи, татуировки, которые говорят мне, что ты не обычная женщина.
— Мне нужна твоя сила, твоя сладость и вся твоя дерзость, — он взял ее за бедра, и притянул к себе.
— Я не надену свадебное платье, — она скривила губы и отвела взгляд, размышляя.
— Если мы хотим, чтобы все поверили, что это по-настоящему, это должно выглядеть по-настоящему. Мы можем арендовать что-то для церемонии. На десять минут — максимум. У меня есть партнер, который держит магазин на Стрипе. Что-нибудь еще? — он обхватил ее лицо ладонями и провел большими пальцами по нежным щекам.
— Больше никакого секса. Это все только усложнит.
Это было неожиданно. И совершенно неприемлемо.
— Я не могу согласиться с этим, — твердо сказал он. — Если мы поженимся, даже если это будет не по-настоящему, я хочу все, — он провел рукой по ее изгибам. Даже простые переговоры с ней делали его твердым, он никак не мог разделить постель и держать руки подальше от женщины, которая возбуждала его в ту же минуту, как входила в комнату.