— Прошу прощения, — пролепетала едва слышно. — Но я остаюсь при своем.
— У вас, ибреса, может быть, и большие планы, — проговорил дознаватель с укором. — Дочь преуспевающего купца, которой никогда и ни в чем не отказывали, может желать только масштабных свершений.
— Свержений, — буркнула я. Хорошо, что дознаватель меня не услышал.
— Но девушки из семей бедняков, — продолжал он, — которые каждый день озабочены тем, чем бы перекусить, считают иначе. Для них обряд стигмирования — огромный праздник; шанс, который может изменить их судьбу. Вам ведь известно, что нынешняя королева происходит из простолюдинок?
— Мы говорим не о королеве, — оборвала я. — И уж, тем более, не о ее происхождении.
— Верно, — подметил дознаватель и подбоченился. — Вернемся к вам. Как вас угораздило напасть на королевского стража?
— Напасть?! Я просто отстреливалась, — процедила я, похоронив страх за дерзкой усмешкой. — Делаю я это, насколько вы знаете, качественно. А он прямо под стрелу попер, будто убиться вздумал!
— Не утверждаете ли вы, ибреса Крэтчен, что грани Солье решил вас подставить? — дознаватель склонился прямо надо мной. В его ледяном взгляде не просматривалось ни капли сочувствия. Иногда мне кажется, что король оживил стадо големов и послал их охранять порядок: настолько все его стражники одинаково-ледяные и одинаково-безжалостные.
— Это нужно у него спрашивать, — я надула губы. — Говорю за себя: не нужен мне ваш грани! Разве я похожа на самоубийцу?
— То есть, — дознаватель оперся на стол, и мощная тень нависла надо мной. Древесина опасно застонала. — Вы говорите, что целились в королевских стражей, но при этом не имели цели их подстрелить?
— Вы действительно не понимаете, что я говорю, или притворяетесь? — я начинала выходить из себя, но держалась. — Я стреляла в воздух! Так, как разрешено законом! Но стрела почему-то попала в этого… в гранна Солье.
— Не вы ли говорили, что никогда не промахиваетесь?
— На что это вы намекаете?
Дознаватель усмехнулся и почесал массивный подбородок. Короткие щетинки торчали из-под его кожи, делая его похожим на лесного кабана.
— Полагаю, не нужно вам объяснять, что теперь вы по закону считаетесь преступницей? Знаете, что за такое преступление при отягчающих обстоятельствах можно получить смертный приговор?
Я снова вздрогнула. Тревога подобралась ближе. Шутки шутками, а реальность куда страшнее, чем я думаю. Что же теперь делать?
— Но если вы расскажете все честно, — продолжил он, — то есть шанс скостить ваш срок до пятнадцати, а то и десяти лет заключения.