Молодые ребята, конечно, хороши — все они физически подготовлены, все неглупы, но Давид… он явно выделяется среди них и не только жизненным опытом — все-таки постарше всех лет на шесть-семь, а-то и побольше, но и другими качествами: умен, хитер, обладает замечательными командирскими качествами, дружен со всем руководством нашей группировки… блядь! Да он же входит в военный совет! И он вызвался идти в гостиницу спасть Милану!!! Именно тогда ведь мог и передать все данные — с ним только эта девчонка (для прикрытия!) была и человек Земцова — Денис…
Сон, как рукой, сняло! Чувствуя покалывания в висках, предупреждающие о начинающейся головной боли, я верил и не верил в то, что только что придумал сам…
(1) — об этих событиях рассказывается в 1 части "Любовь на руинах"
46. Милана
— Отец, отпусти меня!
Мне хотелось плакать, рыдать, свернувшись калачиком в своей комнате, желательно укрывшись с головой одеялом, но отец заставлял рассказывать, добивался каких-то ответов. Я не хотела слушать, я не хотела никого видеть. В душе бушевал настоящий ураган чувств, главным из которых было ощущение потери, безумного горя, будто бы я потеряла самого дорогого человека! Предатель… обманщик… люблю все равно!
— Милана, дочка, сегодня ты точно никуда не поедешь! Уже поздно, уже ночь. Я не могу заставлять своих ребят, только вчера прибывших из поездки, вновь куда-то собираться.
— Я сама!
— Ты сейчас говоришь глупости. Я тебя одну ночью никуда не отпущу. Сама понимаешь! Куда ты собралась? К Пророку? После того, как чуть его не убила? Ты уверена, что он захочет тебя видеть?
Каждое его слово словно ножом разрезало мне сердце! Не захочет… А потом, сразу же мысль о том, что я могла повредить ему что-нибудь, сломать ребра, как минимум! И я снова подхватывалась, чтобы бежать… ночью… в другой город! Только чтобы убедиться, что мой Женечка жив! А отец, словно маньяк какой-то, не обращая внимания на мои чувства, "поворачивал нож в ране":
— За что ты его так? Неужели случайно задела?
— Нет. Не случайно. Его хотела ударить в первую очередь. Остальных так… по инерции.
— Да за что? Он же любит тебя, глупую! Спасать рванул в Москву, не раздумывая, не позволив мне даже за бойцами вернуться — время терять не хотел! Да он сам не свой был — по ночам вокруг машины ходил — спать не мог! Ты же у меня такая чуткая, такая добрая девочка! Как ты могла?
— Отец, прошу тебя-я, не на-адо! Мне больно! Мне плохо! Он сказал, что на опыты Земцову отдаст нашего ребенка!
— Кого? Какого ребенка? — метавшийся по комнате отец, вдруг остановился, как вкопанный, пытаясь осознать весь масштаб трагедии, приключившийся с его дочкой. — Я так понял, что вы не… О, Леночка, как мне тебя сейчас не хватает!