— Женя, ты простишь меня?
— Не-е-ет, — тянет он, а рука, будто не слыша своего хозяина, скользит по моим штанам от колена вверх, словно против его воли. — Не так быстро. Ты будешь просить прощения, когда рука заживет… Каждый день. Каждую ночь. А я еще подумаю, прощать ли мне. Я даже знаю наказание для тебя… И не одно.
Я вновь ошеломленно смотрю на него — эти пошлые намеки произносит Женя? Мой безумно серьезный мужчина, которого уважают сотни, тысячи людей? Это его голос звучит так порочно, так хрипло, так зовуще?
— Хм, ты… я что-то сомневаюсь… ты — это точно ты? Или…
— Не я ли притворщик? Ты это хочешь спросить? — вдруг говорит он насмешливым тоном.
— Вот-вот, не ты ли?
Я шучу, конечно. Но мне нужны сейчас его серьезные ответы.
— Нет. Не я. Я просто очень соскучился. Всего-то несколько дней тебя не видел, а будто вечность прошла. Мне не за что прощать тебя — ты сделала то, что у тебя в крови, то, к чему тебя с детства готовили. Да и, собственно, кроме синяков и длительной отключки, непонятно почему — голову, вроде бы, не повредил, я не пострадал. Всё, что я говорил тогда Земцову, было обманом, уловкой, чтобы как-то потянуть время, потому что я знал, что твой отец скоро приведет Антона. А уж он-то от гостиницы камня на камне не оставит. Это ты прости, что не объяснил, не рассказал сразу о своих планах! И обещай мне, прежде чем делать выводы, ты всегда сначала придешь с вопросами ко мне! Обещаешь?
— Ага. А ты… ты обещаешь, что… хм… то наказание, о котором говорил… воплотишь в жизнь?
И он хохочет. И мне хорошо. Ах, если бы не рука…
51. Давид.
Пророк есть Пророк. И он поступил не так, как я ожидал, не так, как, скорее всего, ожидали люди Ростоцкого, засевшие с оружием за своей машиной. Он приказал нашим ребятам выйти, опустив оружие, и встать рядом с ним. Я бы никогда так не поступил — лишить себя всякой защиты! Поставить под удар своих! Но в этом — весь ОН, то ли обладающий способностью предугадать, что будет дальше, то ли просто готовый крупно рискнуть!
— Давид, ты тоже! — скрепя сердце пришлось подчиниться. — В машине сидит девушка, но она безоружна. Если вы нам не доверяете, она выйдет тоже.
При словах Пророка о Регине я готов вцепиться ему в глотку — и сам ужасался своей реакции! Из автомобиля неторопливо вылез невысокий коренастый мужичок, абсолютно лысый, но с широкой улыбкой на лице.
— Не буду даже спрашивать, всех ли ты выставил бойцов или снайпер где-то спрятался. Вижу — намерения твои чисты. Зачем в девчонку стреляли?
— Кто ты?
— Николай Ефимович Савин — правая рука Ростоцкого. Платон послал нас в один из кланов, входящих в Северную группировку по делу — мы торгуем с ними с разрешения Жука. Заодно приказал доставить Сашу к тебе. Я — врач. Мне можно осмотреть девушку?