… — Мне кажется, что он жив, — Регина с сомнением смотрит в багажник на светловолосого, безвольно раскинувшегося парня, все также похожего на Степку, как и раньше.
— Да он в живот ранен!
— И что? Может, пуля просто вышла, не повредив внутренние органы.
— А ты — врач, наверное? Чтобы ты понимала!
— Не врач. Но книжки кое-какие читала — в медицинский поступить хотела, в четырнадцать лет…
— Слушай, давай мы его перевяжем на всякий случай и пусть лежит тут — доедет, Рыжая его заштопает, если живой, конечно. Только пульса я что-то не ощущаю. А не доедет — такая его судьба, значит…
— Не-е, ты сам перевязывай — я больше по машинам! Да и рука у меня…
— Ты ж в медицинский поступать собиралась!
— Так это когда было? Потом-то катастрофа произошла! Или я раньше нее передумала? Не помню уже.
Она болтала так беззаботно и радостно, что я смотрел и не мог насмотреться — Регина казалась мне совершенно другим человеком, не той, сердитой, обозленной на весь мир, вечно огрызающейся девушкой, с которой я так необычно познакомился неделю назад. И такая она нравилась мне настолько, что я боялся спугнуть, боялся сказать неверное слово, наоборот, выбрав однажды правильный тон в общении с нею, изо всех сил старался не свернуть с этого пути.
— Гайка, как твоя рука? — я спрашиваю, доставая из небольшой походной аптечки желтые бинты, и что-то похожее на перекись. — Может, тоже перебинтуем?
— Нам уже совсем немного осталось. Пусть уж меня доктор посмотрит.
— Чем тебя не устраивает доктор Давид?
Она улыбается. И я застываю, открыв рот и выронив назад в аптечку бинт — красиво как улыбается! Как глаза искрятся! Вытягиваются в такой хитренький прищур, как у лисички!
— Каков твой профиль, доктор Давид?
— О-о! — восклицаю я, придя в себя. — Я все могу — психотерапевт, хирург, кардиолог… что там еще было?
— Кардиолог? Это да-а, ты, мне кажется, спец по сердцам!
Мне нравится, что она не спешит возвращаться в машину. Мне кажется, что она вышла вслед за мной. И я надеюсь, что сделала она это вовсе не потому, что хотела оставить наедине Слепого и Сашу. Я очень надеюсь, что просто захотела побыть рядом. И когда вновь иду к багажнику, делая знак рукой ребятам во второй машине, которые настороженно осматривают окрестности с оружием в руках (все-таки темнеет уже), чтобы кто-то пришел помочь. Тимур с готовностью бросается к нам.
— Тим, давай чуть приподними его, а я залью перекисью, да обмотаю бинтом — рана-то еще сочится. Точно живой…
— Да мы же вроде проверяли. Хотя, теплый, да… Наверное, уже остывать должен был бы. Командир, неужто Степка притворщик, шпион? Ну не может быть!