— Прошу, — он галантно указывает путь к зеркалу, едва заметно вздернув бровь вверх.
И только сейчас я понимаю в чем на самом деле был подвох. Это никакое не зеркало.
Просто витая рама, из которой на меня глядит зияющая черная бездна.
Все это мгновенно перестает мне нравится, но давать заднюю поздно.
— Что я должна делать?
— Мелочь, всего лишь шагнуть внутрь.
Куда уж проще.
Подбираю юбку платья и внутренне сжимаюсь.
Ладно, хуже чем есть уже точно не будет.
Если что-то пойдет не так… ну… мне не привыкать.
Я ожидаю чего угодно: муляжа, постановки, перемещения в пространстве, но не того, что я шагаю и проваливаюсь в темноту. Визжу, выражая весь спектр эмоций, и падаю. И снова визжу, но пустота никак не кончается.
Не знаю, сколько это длится, по ощущениями что-то между пятью минутами и бесконечностью. Я ожидаю, что вот-вот столкнусь с твердой поверхностью и расшибусь насмерть, но мое тело резко тормозит в сантиметрах пяти от земли, а потом я валюсь тяжелым кулем на белую твердую почву.
Отплевываясь от пыли, поднимаюсь на ноги.
Ситуация вокруг меня совсем не радует: да, под ногами земля, но вокруг всё та же пустота, только теперь она словно подсвечена лунным светом.
Я озираюсь, но здесь нет ни души. Только я наедине со звенящей бесконечной бездной. Становится жутко, хочется окликнуть на помощь, но я разумом я понимаю, что это бесполезно.
— Метаморф, значит.
От скрипучего голоса, который отражающимся эхом разносится по пространству, я вздрагиваю и оборачиваюсь.
Спрашивать, откуда здесь взялась старуха в черном одеянии, пожалуй, глупо. Я и так понимаю, что в полностью магическом пространстве мы можем увидеть все, что угодно.
— А вы кто? — независимо интересуюсь я, отряхивая платье.
— У меня много имен, — хитро скалится она.
— Так выберете какое-то одно.
Она внимательно изучает меня без тени раздражения, просто с интересом препарирующего врача.
— Ты сильна на этот раз, дорогая, ты можешь справиться.
— С чем это? — хмурюсь я.
— Со своей судьбой.
Ведьма замолкает, как будто мне должно быть этого достаточно для полного понимания.
Больше всего на свете я ненавижу туманные ответы, мол: «истолковывай, как хочешь». Проблема в них такова — с высокой вероятность ты поймешь их наизнанку.
— Ясно, — киваю я, не желая провоцировать ее на новые «истины», — если я прошла испытание, то может пойду?
Старуха снова скалится:
— И ты совсем ничего не хочешь у меня спросить? Многие отдали бы десяток лет жизни ради одной минуты здесь, а ты торопишься уйти?
Хмурю брови, не понимая о чем она вообще. Наверное, она какая-то местная знаменитость, периодически делающая предсказания.