— Скорее ад замерз бы, чем я смогла бы вас полюбить, — отвечаю ему я с самой милой улыбкой.
Эрик разражается смехом:
— Но ведь мы с вами не так глупы, чтобы верить в такой миф, как любовь, Лила?
— У нас с вами слишком разные понятия об уме, Правитель.
— То есть вы действительно верите в неё, — искренне удивляется он.
— Не понимаю, что вас так удивляет. Она существует даже с научной точки зрения.
— Разбушевавшиеся гормоны, — улыбается Линдвурм.
— Если хотите, — пожимаю я плечами.
— Но я говорил вам о партнерстве, это куда важнее сердечных привязанностей.
— Не думаю, что я согласилась бы прожить жизнь с вашей философией.
— А с какой согласились бы?
Я внимательно смотрю на него, пытаясь понять, чем вызван этот внезапный нездоровый интерес к моей персоне.
— Я верю в любовь, — решаю честно ему признаться, — это самое важное, что есть в жизни. Не только романтическая, но и любовь к друзьям, к людям, к своим убеждениям.
— И я люблю свои убеждения, — улыбается он.
— Нет, — качаю головой, — ваши пропитаны ненавистью, это искаженная форма того, о чем я говорю.
Он как будто о чем-то задумывается, в какое-то мгновение мне даже кажется, что я смогла достучаться до его чёрствого сердца, но потом его взгляд выхватывает фигуру в толпе, и он вновь надевает на себя маску безразличия:
— Видимо, мисс Торн, вы на столько любвеобильны, что в вашем сердце хватает места сразу для нескольких мужчин.
Я слежу за его взглядом и сердце замирает.
Коэн!
Варвар продирается сквозь толпу, заметив меня. Я тут же бросаюсь к нему на встречу, но внезапные путы темного тумана связывают меня по рукам и ногам, возвращая обратно на место подле Эрика. С Коэном происходит то же самое, вот только он замирает прямо у подножия трона, охваченный магией Правителя.
— Отпустите меня! — возмущаюсь я, пытаясь вырваться.
— Не так быстро, — небрежно произносит Эрик, — мы с вами условились о том, что вы ответите мне на вопрос.
— Какой еще? — кряхчу я, стараясь выбраться.
— Как вам удается лавировать между Ароном аль Хадибом и этим… — Эрик бросает презрительный взгляд на Кромеваля, — варваром.
— Да вы совсем спятили! — кричу я. — Слышали о таком слове: «дружба»? Ах, да, у вас нет друзей, только слуги! Хотя это, в общем-то не удивительно, с учетом того, с каким успехом вы порабощаете народы.
— Народы? — искренне удивляется Эрик.
— Баку! Маленькие существа, помогавшие нам в лабиринте! Помните таких?
Эрик выглядит сбитым с толку, и хмурится:
— Послушайте меня, мисс Торн, ваши упреки сначала казались мне забавными, но когда они начинают граничить с необразованностью, это вызывает беспокойство и раздражение. Полагаю, — он откидывается на спинку трона, принимая непринужденную позу, — вы знакомы с именами Деи и Ворнуара, первыми людьми, обладавшими магией? — я слабо киваю, помня две фигуры, возведенные возле ворот замка. — Браво, хоть на что-то ваших знаний хватило. Так вот, лабиринт, который вы так любезно согласились посетить по собственному желанию, был построен Ворнуаром, который, — он делает наигранный жест рукой, словно учитель, объясняющий примитивную тему отсталому ученику, — создал этот лабиринт для себя, привезя в него песок из вашей горячо любимой Сарасхары, куда вы не торопитесь, — Эрику приходится закрыть мне и рот магией, чтобы из него не посыпались проклятия. — Дослушайте, мисс Торн, история вам не понравится, обещаю, — он подмигивает мне. — Итак, песок был помещен туда, чтобы разгадать секрет, почему же ни одна армия мира не может подойти даже к воротам королевства джинов. Но Ворнуар обнаружил в песке не только магию, но еще и… как вы думаете? Правильно, мисс Торн, маленьких существ, которые с готовностью раскрыли ему все секреты джинов.