Мятежная "пролетарская Ахматова" Анна Баркова как-то написала одно примечательное стихотворение, вот такое:
"Веду классовую борьбу,
Молюсь на фабричную трубу
Б-б-бу-бу-бу.
Я уже давно в бреду,
И все еще чего-то жду
У-У-У!
И жены были, и дети,
И нет ничего на свете.
Господи, прошу о чуде:
Сделай, чтоб были люди.
Вечная
память
Иуде!"
В этом отчаянном, бравом и торчащем, как флагшток, "молюсь на фабричную трубу" и была неумолимая красота того промышленного города, в котором я оказалась.
В Верхнем Уфалее молиться больше было не на что.
Но зато фабричных труб оказалось в избытке. Они вздымались над множеством девятиэтажек, словно храмы, которые ничто в городе не должно превосходить. И да, высоту стержней многочисленных труб ничто не преодолевало, так что, казалось, будто они поддерживают серое, тяжелое и даже как бы грязное небо.
Красные, черные, белые трубы разных заводов и фабрик, и башни электропередачи, будто изощренные их жрецы, все отдавало таким масштабом, таким безбожным экстазом, такой темной притягательностью, что я потеряла дар речи.
Я боялась входить в этот город, дрожала от одной мысли о нем, но в то же время хотела его.
Мне казалось, что я потеряюсь там, потеряюсь или задохнусь, или на меня свалится что-нибудь тяжелое.
Мы вошли в мир теснящихся друг к другу в страхе и трепете девятиэтажек, в тесный лабиринт, и я спросила Толика:
— А куда мы, собственно, идем? Куда конкретно, я имею в виду?
Толик пожал плечами:
— А, понятия не имею. Куда угодно, не знаю. Хочешь историю расскажу? Но она короткая.
— Только если короткая.
— Были разные мужики, и они утверждали, с разной тоже степенью адеквата, что Бог есть, но чудес нет никаких, просто создал он мир, и он типа инерция, и все вращается не потому, что он хочет так, а просто вращается, потому что по-другому никак не вращается оно. Называется это деизм. Во как.
Я сказала:
— И где ты всего этого понабрался?
Вопрос был риторический, я знала, где именно, но Толик все равно мне ответил.
— Да на зоне, че дурака валять. Там, кстати, много кто просвещается, как может, философия, психология, а потом на волю, и опять пьянки-гулянки, грабить, там, убивать, и никто про Спинозу не вспоминает уже, что есть он такой, и даже про Библию. Раскольниковы, епть.
— А ты не такой Раскольников?
— Я помню про Людвига нашего Фейербаха, — Толик снова дернул плечом. — Не Бог есть любовь, но любовь есть Бог!
— Это цитата?
— Не. Это че я понял. Во цитата: человек человеку Бог — таково высшее практическое основоначало, таков и поворотный пункт всемирной истории. Отношение ребенка к родителям, мужа к жене, брата к брату, друга к другу, вообще человека к человеку, короче, моральные отношения сами по себе суть истинно религиозные отношения.