Нам долго не открывали, и я терзалась догадками. Когда дверь распахнулась, оказалось, что я все поняла правильно.
Передо мной стоял парень лет, наверное, тридцати, может, чуть больше или чуть меньше, я не понимала. В первую очередь потому, что я смотрела на его руки. Секунды мне хватило, чтобы понять — лицо его страшно обожжено и изуродовано.
— Толян! — сказал он и сам обнял Толика. По смазанности, неловкости его движений, по тому, что, навалившись на Толика, Вован чуть не раздавил меня, я поняла, что он ничего не видит.
— Здорова, братуха, — сказал Толик. — Я с гостями к тебе.
Вован на меня даже не посмотрел, зато протянул руку и аккуратно коснулся моего лба.
— Здравствуйте, — сказала я, стараясь, чтобы голос мой не дрожал. — Я — Рита.
С голосом, вроде бы, получилось неплохо, но рот я скривила, взгляд старалась отвести.
Не знаю, каким был Вован до войны, но теперь лицо его все было в шрамах и складках кожи, которая так и не расправилась после огня. Красновато и плотски, даже спустя много лет, его ожоги поблескивали.
Вован сказал:
— Привет, Рита. Я — Владимир.
— Экак ты официально, — сказал Толик. — Это невеста моя.
Толик выдал нашу легенду слишком уж быстро, особенно учитывая, что Светку-то он посвятил в истинное положение дел.
Что ж, если я ревновала его к раковой больной, вдруг он ревновал меня к парню с обожженным лицом.
Один-один, в таком случае. Два кола нам обоим за самооценку.
— Такая молодая, — сказал Вован, присвистнув.
— Любви все возрасты, и все такое, и ваще она просто писклявая, — сказал Толик, в обход Вована затягивая меня в квартиру. Оказавшись в темноте, я вздохнула с облегчением. Я боялась, что, когда Вован включит свет, мне все равно придется рассмотреть его лицо.
Но Вован к выключателю не потянулся.
В его квартире вообще было темно, свет не горел ни в одной из трех пустых комнат.
Сначала я удивилась, а потом подумала: что может быть логичнее?
Приглядевшись, я увидела, что лампочки везде выкручены. И вправду, а зачем они?
Понятны мне были две вещи: насколько Вован одинок и насколько он не любит зря тратить электричество, даже саму эту возможность не любит.
— Проходите на кухню, я как раз ужинать собирался, — сказал Вован. — Сейчас что-нибудь приготовлю.
Он говорил очень спокойно, сумасшедшим и несчастным в темноте не выглядел. Силуэт его был вполне обычным, он держался просто. Нормальный парень из глубинки, добрый, немного наивный, гостеприимный, наверное, честный.
В нем правда не было никакой безуминки. Помню, я так этому удивилась.
Мы пошли на кухню, с непривычки, в чужом доме и в полной темноте, я не вписалась в дверь, Толик аккуратно взял меня за плечи и направил в нужную сторону.