— Документы! — рявкнул угрюмый молодой человек.
Я потянулась к груди. Жетон социальной службы долго выскальзывал из пальцев, не давая себя ухватить дрожащими пальцами. Наконец, я вытащила его и протянула проверяющему. Полицай сплюнул в сторону урны зелёный комок антиникотиновой жевательной резинки и, не попав, брезгливо сморщился и взял мой жетон в руки — на одной ладони в перчатке касса, на другой — детектор.
— Варвара Николаевна Смирнова? Восемьдесят два года. Социальный статус: доживающий. Профессия: ассенизатор. Категория: детелюб. Так?
Я часто закивала — горло сдавило от волнения. Там ещё много что можно узнать обо мне: к какому участку приписана, когда в последний раз проходила освидетельствование на репродуктивность, с кем контактирую и то, что уровень ответственности у меня понижен. А полицай с прищуром осмотрел меня с ног до головы и, не торопясь отдавать жетон, лениво поинтересовался:
— Куда?
— В Парк, — вот когда у меня стиснуло сердце.
Полицай снова окинул меня взглядом и сверился с жетоном. Но, нет, сегодняшний вечер у меня был официальным выходным. Это завтра, до обеда, я должна буду выйти на работу в городскую канализацию, а пока мне не запрещено перемещение в районе. Единственно плохо, что иду я в Парк… Но, может, пронесёт?
Полицай лениво протянул жетон и равнодушно кивнул:
— Свободна.
Свободна. Трясущимися руками я засунула жетон обратно в чехол на груди и, судорожно поклонившись, обошла так и застывшего на месте полицая. И — мимо. Мимо сторонящихся людей, прячущих взгляды или смотрящих с презрением. Слишком громко полицай назвал мою категорию… И седин не постеснялся. С другой стороны — в этой категории все давно поседевшие до серебряного звона.
И — тихонько, неторопливо, рассчитывая силы, по улице Вашингтона на шоссе Московское, по пешеходному переходу имени Свободы и на проспект Буша. Раньше он посвящался юным пионерам, погибшим во времена далёкой Великой Отечественной Войны. А позже, когда перекроили весь город, дав новые название каждой площади и каждой тропке, его про себя люди стали называть Болотным. Но и это быстро прошло. И проспект Буша, с вечно блистающими между рекламами магазинов силуэтами американских президентов, потянулся ниткой через весь район и упёрся в Парк. Раньше он посвящался героям-металлургам, потом ему торжественно даровали приставку «гайд», а позже от приставки отказались, поскольку в районе остался только один парк. Этот.
Сразу на входе в Парк стояли информационные экраны, где доходчиво и просто, языками жестов объяснялось, что является нарушением закона. Улыбчивая фигура плечистого полицая показывает открытую ладонь и указывает пальцем на стоящих рядом людей. Раз, два, три… В общем, больше пяти не собираться. Каждой группе — отдельная скамейка. Если нет скамейки — стоим в очереди и ждём. Громко не разговаривать, спиртное не распивать. Туалеты — в южном секторе, врач — в северном. А полицаи… полицаи везде.