В самых искренних признаниях женщин всегда остается что-нибудь недосказанное. Так было и с признаниями Камиллы. Посвящая меня со всей стремительностью безумной ревности в драматическое открытие, сделанное ею в квартире на Новой улице, она сказала мне не всю правду. Она уже решилась на смелый план отмщения в ту самую минуту, когда уверяла меня, что не будет мстить. Она созналась мне в этом после, как и в том, что боялась моих советов и упреков.
Между фразами, слышанными через тоненькую перегородку, отделявшую ее от постели, на которой ее соперница отдавалась их общему любовнику, были такие, которые имели для нее более значения, чем другие. Это было ни более ни менее, как назначение дня и часа следующего свидания. Эта барынька, Бонниве, у которой я определил все признаки самой невозмутимой холодности - подробность, которую, между прочим, Молан после грубо подтвердил мне - была, как большинство женщин этого рода, искательницей ощущений. При всякой новой интриге, эти развратницы, лишенные темперамента, страстно надеются, что на этот раз они изведают любовный экстаз, которого они вечно желают и который им не дается. После я узнал, что это она сама, не взирая на опасность или, лучше, в силу опасности - участила эти свидания, из которых каждое грозило окончиться трагически. Камилла узнала тайну настоящих отношений любовников во вторник, а в пятницу, три дня спустя, они должны были снова свидеться в квартирке. Узнав таким образом точно время этого свидания, бедная Голубая Герцогиня приняла безумное решение, созревшее в ее больном уме, ждать свою соперницу перед дверью дома, подойти к ней в ту минуту, как она будет выходить из фиакра, и высказать ей в лицо тут же, на улице, на тротуаре всю свою ненависть и все свое презрение. При мысли, что надменная г-жа Бонниве будет дрожать перед ней, как воровка, застигнутая с поличным, оскорбленная актриса испытывала трепет удовлетворительной злобы. Ее месть будет еще более полной. Гнусная ловушка, в которую заманили ее Жак и г-жа Бонниве, это отвратительное приглашение принять участие в вечере, даваемом ее соперницей, для того, чтобы успокоить мужа, сослужить ей службу. Из осторожности и чтобы не выдать себя перед мужем, г-жа Бонниве должна будет дать этот вечер, несмотря ни на что. И она, Камилла, явится. Она увидит, как та, которая украла у нее любовника, будет дрожать перед ее взором, как будет бледнеть и сам этот любовник, боясь, чтобы она не сделала какого-нибудь скандала, и этот страх двух виновных доставлял ей, уже заранее, одно из тех ужасных наслаждений, которые мысленно создает себе ненависть. Три дня, отделявшие ее от пятницы, протекли для нее в страстном ожидании. Я не видел ее в этом настроении, потому что она старательно избегала меня, боясь, чтобы я не расстроил ее плана. Но она после рассказала мне, что никогда еще с начала своей связи с Жаком не испытывала такой горячки нетерпения.