Они скрывали свое страдание; Но, порою, во время их ежедневных прогулок, под впечатлением ли какой-нибудь местности или просто под влиянием неудержимого порыва, они бросались друг другу в объятия и без слов понимали друг друга. Они обнимались с безнадежной страстью и слезы катились из их глаз… Они не спрашивали: «О чем ты плачешь?» Обнимаясь таким образом, им казалось, что они на некоторое время отдаляют призрак, грозивший их нежности.
С одним из самых мучительных подобных порывов, позднее, у них соединилось воспоминание об уголке одной окрестности, между Кенигштейном и Шенхейном. Эта долина получила название Бильталь от ручейка, протекающего по ней. Поднявшись к Бильталю, с северной стороны Кенигштейна, вы тотчас же очутитесь в лесу; ручеек с легкой пеной бежит вам навстречу, отражая зеленые ветви деревьев; сквозь его прозрачные струи видны все камешки дна. Дорога идет вдоль него; местами древесные стволы, перекинутые через ручей, представляют живые мостики.
Лесная растительность, оживленная свежестью ручья, представляет зеленый ковер, усеянный цветами, а вода, то плавно струящаяся, то бешено бегущая, подмывая скалы или лениво обходя кусты, наполняет воздух вибрирующими модуляциями, напоминающими человеческий голос.
На полпути по этому длинному зеленому коридору правый берег расширяется, как бы огибая паперть капеллы, а под сводом, образованным ветвями, возвышается небольшая колонна, стоящая на одинокой могиле. Венгерский поэт, проходя однажды этим местом, нашел его наиболее подходящим для того, чтобы вкусить здесь покой смерти. Позднее добрые руки перенесли его на берег ручейка, который он любил, зарыли его, поставили памятник, а возле него каменную скамейку, чтобы сон поэта убаюкивала не одна природа, а разговор пилигримов и шепот влюбленных.
Там на этой погребальной скамейке сели Морис и Жюли, пройдя, держась за руки по берегу Биля. С этого места ручей, огибая закругленный угол скалы, производит впечатление маленького водопада или воды, отвесно падающей из урны. Это было после полудня; солнце прорывалось сквозь густые, почти сплетенные ветви деревьев; тишину нарушало только редкое чириканье птиц, пролетавших над ручьем.
Природа может каждый сезон обнажать или молодить местности, они всегда сохранят неизменную душу, которая говорит всем душам человеческим одним и тем же голосом и навевает всем почти те же грезы… На этом самом месте, где когда-то венгерский поэт почувствовал меланхолию к жизни, желание непробудного вечного сна эти двое любовников прислонились головами друг к другу с одинаковой усталостью от борьбы, с общим желанием покоя, забвенья, (остановиться здесь и более не двигаться, не идти вперед навстречу будущему. Раз обстоятельства рвут связывающие их цепи, раз они предчувствуют разлуку, которая разъединит их сердца, зачем жить, зачем делать лишний шаг вперед?