Разумеется, по закону подлости они тут же нарвались на караул.
И никакие усилия Мелиссы, начавшей в красках расписывать, как им с деревенской кузиной любопытно посмотреть на лагерь, камеристка так и выразилась — женихов госпожи. Изабелла готова была ее за это придушить. Но гвардейцы несли службу четко и ко всем уловкам остались глухи.
— Не положено, леди Мелисса.
Мелисса, которой польстило обращение «леди», все-таки попыталась доискаться причины.
— Но почему? Ведь еще не так поздно?
— Не положено. Лорд Гриен настрого запретил. Там сейчас черти что творится. Слышите?
Изабелла только сейчас прислушалась. И ведь действительно.
Эта потайная дверь была в старой части стены, что в противоположной стороне от главных ворот. А перед главными воротами и впрямь что-то творилось, потому что даже сюда доносился весьма характерный шум. Звон и скрежет металла, Изабелла бы их ни с чем не спутала.
Волнение всколыхнулось в ней с новой силой.
О, Боже… Ей чуть дурно не стало. Неужели опять!!!
Ну что же он угомонится никак! Этот человек хочет, чтобы его убили здесь, а ее потом мучила совесть!? Не дождется! Она сама сама его отходит так, что мало не покажется!
Все эти мысли бродили в голове, а сердце обрывалось с досады.
Потому что им все-таки пришлось уйти.
***
Обратная дорога казалась короче, несмотря на то, что они еще поплутали по замку. А настроение у Изабеллы было отвратительное. Непонятное разъедавшее отравой саднящее чувство. Досада и бессильная ярость. Невысказанные слова жгли и просились наружу, она не замечала, но все время спорила в душе, приводя одни и те же доводы. Увы! Оппонент был далеко и слышать не мог.
В конце концов, они с Мелиссой добрались до ее покоев. Вроде бы надо спать, да? Она не могла. Камеристка, видя, что она хмурится и молчит, пыталась разрядить обстановку.
— Ну ничего, миледи, мы обязательно выберемся завтра.
— Да, конечно, — ответила Изабелла, у которой не было желания ничего обсуждать.
— Ну правда, миледи, — проговорила девушка, неловко потирая руки. — Если бы что-то плохое случилось, мы бы уже знали.
Наверное, Мелисса хотела ее утешить, но это вызвало только новый всплеск беспокойства. Однако Изабелла взяла себя в руки и даже смогла улыбнуться. Она отпустила камеристку, хотя та порывалась остаться, лечь в кресле или в гардеробной.
И наконец осталась одна.
Надо спать. Ведь надо же. Правда?
Однако она оборачивалась на свою расстеленную постель, и о том, чтобы лечь спать не было ни одной мысли. Вместо этого Изабелла все смотрела из окна своей башни вниз.
Смотрела. Думала. Смотрела.