— Милая моя, — разбудил он мадам Овцу, — ты не знаешь, почему мне так плохо?
— Боже мой, разбудил! А мне так рано вставать, дел полно! — рассердилась мадам Овца. — Плохо ему!? Понятно, почему плохо! Засадил Тима в каталажку — вот и мучаешься! Ты же у меня добрый, хоть и глупый! — поцеловала она его в щеку и тут же опять заснула.
Мсье Баран встал, подошел к открытому окну. Печальная и сладкая мелодия была здесь слышнее...
— Неужели дудочка Тима? Да нет, не может быть, я же ее сломал! — подумал мсье Баран. — Да в каталажке и не заиграешь, — вздохнул он.
И так ему захотелось помчаться и освободить Тима. Фингал под глазом уже почти прошел от примочек мадам Овцы. И злость ушла...
Теперь только хорошо помнилось, что это он первым напал на Тима и дудочку его сломал, вместо того, чтоб по-хорошему поговорить с ним, убедить опусы свои разучивать подальше от его дома!
“Ах, как я нехорошо поступил!” — мучился собственной виной мсье Баран.
А мелодия неожиданно прекратилась, перестала звучать в жаркой ночи...
Мсье Баран тут же успокоился, сладко зевнул, решил, что утро вечера мудренее, оно подскажет, что делать, потянулся с хрустом и улегся досыпать.
***
Решетка на окне каталажки не сразу поддалась усилиям мсье Жана.
Он крошил ударами лома старый цемент, поддевал решетку снова и снова. Наконец, ему удалось ее вывернуть. С глухим стуком она упала на траву.
Тим выпрыгнул из окна, легко подхватился на ноги и остолбенел.
К тому, что мсье Жан был в черной маске, он уже привык. Но в волнении он не заметил за своим спасителем две другие фигуры тоже в черных масках.
Не сразу он узнал мадам Козу и мсье Барсука. Сердце подпрыгнуло в груди от нежности и благодарности к ним, он бросился их обнимать. Но мсье Жан грубовато остановил его:
— Не мельтеши! Дело надо закончить! Ты поиграй на дудочке, чтоб нам веселей было, а мы опять решетку на место поставим и зацементируем!
Тим заиграл. На этот раз мелодия была нежная и веселая. Она словно танцевала над деревней, и все, кто не спал, могли слышать ее и радоваться ей...
***
Судья Филин мучился бессонницей, метался в жару, места себе не находил... И вдруг сквозь открытое окно донеслась откуда-то к нему удивительная мелодия!
Надо сказать, что судья Филин был меломан. У него за долгую жизнь собралась огромная коллекция дисков классической музыки в исполнении лучших оркестров под руководством лучших дирижеров.
Он хранил записи всемирно известных опер, записи отдельных арий в исполнении известных певцов.
У него и лучшая современная музыка была в почете, и лучшие джазовые оркестры и солисты-исполнители...