От хорошего расположения кагыма многое зависело — например, размер налога, продление патента на зельеварение. Он мог, как облегчить жизнь, так и существенно её осложнить. Маризте это объяснил ещё Дереш, и она старалась угодить влиятельному гостю.
— Ну, ну, не колготись, — добродушно пробурчал пожилой мужчина, с удовольствием располагаясь в тенечке. — Прохладительного что-нибудь принеси, и хватит. Да брата позови. Непорядок — приехал новый человек, а я не в курсе.
— Болел он, кагым-ага, — поспешно объясняла Мариэта, рысью таская из дома лучшее, что у нее было из еды и питья. — Только-только на ноги стал подниматься, а привезли его — всё равно, что неживого. Спросите соседей, они всё видели!
Отпаивала его отварами, два дня в доме лежал, руки поднять не мог. Пошёл на поправку — в пристройку перенесли, Ироний топчан делал, соседки помогали отмыть, да обустроить всё.
— Да, наслышан, — кагым обмакнул кусок лепешки в чашку с каймаком, откусил и довольно прижмурился, — хорошо живёте, дружно. Помогаете друг другу, так и надо.
Знаю, что брат нездоров, но сегодня он рубил кустарник, значит, вполне на ногах стоит. По-доброму надо было ему ко мне сначала сходить, познакомиться, испросить разрешение на житьё, потом уже в заросли твои.
— Кагым-ага, да Единый с вами! Если не верите, пойдем до тех кустов, сами посмотрите, как Михэ на ногах стоит! — всплеснула руками Мариэта. — Да он же топора не удержит, только помял ветки. Думала, завтра к вам отправить, чтоб он дойти-то смог.
— Хороший каймак, хозяйка, подбавь-ка. Потом сходим, глянем, что он там наработал.
Женщина, опрометью, метнулась в дом, схватила непочатый горшочек каймака, зацепила початый и вынеслась обратно.
— Вот, кагым-ага, кушайте! А это — вам с собой. Дома чаю захотите выпить, а вот и каймак к нему!
— А, спасибо, спасибо! Уважила! Где брат-то?
— Так, в пристройке он отлёживается. Четверть оборота топором помахал, руки убил. Намазала мазью.
— Позови.
Мариэта, не чуя ног, бросилась к летней кухне.
— Михэ! Вставай, там кагым-ага пришел, тебя зовёт.
Михаэль, придремавший было, спросонья не сразу понял, кто зовёт, куда идти, а Мариэта, чуть не приплясывая от нетерпения, маялась в дверном проёме.
— Заходи, чего ты на пороге стоишь? — удивился мужчина. — Расскажи толком, я ничего не понял — кто пришел, зачем я ему?
— Это кагым, он начальник здесь над всеми нами. Каждый приезжий, который остается здесь дольше, чем на день, должен прийти к нему и спросить разрешения. Войти не могу — ты, хоть и брат, да не родной, а двоюродный. Слухи пойдут, кагым смотрит. Иди скорее!