На всё это уходит не больше нескольких минут, и через ещё парочку наша стройная колонна по строго заведённому годы назад порядку двигается в сторону деревни Сосновки. Там, именно там моя Злата.
Я бросаю взгляд назад, за спиной остаётся база.
Я вернусь. Обязательно вернусь. Какие ещё могут быть варианты?
Никогда не боялся так сильно. В голове вспышками воспоминания. Тяжёлые, мрачные. Все они связанные с Романовым — сейчас по-другому не получается.
Перед Колей я виноват в том, что просто однажды родился. Головастик, да? Ну-ну.
Мне всегда казалось, что я выше всего этого дерьма. Семейных дрязг, детских обид. Мы просто тёрлись интересами, делили территорию, словно игрушки в песочнице. Но сейчас всё стало слишком плохо, и пора расставить все точки. Закрыть гештальты. Наконец-то уже разрубить этот узел ненависти.
Да, время наступило.
Сосновка далеко, но я знаю, как сократить маршрут. Отлично знаю.
То и дело поглядываю на часы, время уплывает бумажным корабликом, пущенным вниз по течению полноводной реки. Внутри меня шторм, ствол приятно давит в бочину, и это ощущение кажется самым правильным сейчас. Тем, что слегка заземляет меня, возвращает в строй.
Держись, Злата. Просто держись.
Почему я так верю, что они всё ещё там? Надежда. Грёбаная надежда, что у меня всё получится. Но с ней, оказывается, проще. Иначе наступит полный пиздец.
Злате не выжить, если я не потороплюсь. Чёрт, не думай об этом. Просто не думай! Она сильная, всё будет хорошо.
Господи ты боже мой, услышь меня хотя бы раз. Не ради себя же прошу. Я всегда прошу не за себя. Но Злата… может быть, хватит над ней уже издеваться? Сколько можно, а? Бог, ты слышишь? Если ты есть, просто покажи это. Хоть раз в жизни покажи.
Через пятьсот метров поверните направо.
Да знаю я, мать твою.
Вы приехали!
Радость-то какая.
Впереди ворота. Не очень высокие, на вид прочные. У меня нет желания топтаться у порога, ждать, когда впустят — это не мой метод. Я высовываю руку в открытое окно, даю условный знак ребятам в машинах и… скрежет металла о металл, грохот, острый запах чьей-то паники, крики.
Ворота снесены напрочь, я торможу, едва не протаранив дом, а в следующий момент выпрыгиваю на улицу.
Кажется, кто-то пытается меня остановить. Я вроде бы даже вижу знакомое лицо, но отталкиваю от себя того, кто решил стать у меня на пути.
— На хуй, — выплёвываю, а впереди по курсу дом.
Там Злата. Я чувствую это, каждой порой ощущаю её страх. Держись, девочка, держись. Ради себя держись. Всё почти закончилось, скоро ты будешь свободна.
Кажется, я выбиваю дверь. Или она раскрытая была? Ничего уже не соображаю — только цель впереди вижу. Только Злату чувствую, её безмолвный призыв, задушенный стон слышу. Или мерещится?