Нет, нет. Не хочу вновь ставить ему препятствия, особенно когда только мне по силу сломать их, уничтожить.
Я отняла руки от его кожи и в пару быстрых движений откинула волосы назад, открывая его взгляду тонкую кожу шеи, давая свое разрешение. Ладони сами вернулись к нему на грудь. Но он медлил, замерев, наблюдая за мной. Напряжённые руки ни сколько не расслабились, и даже хвост, прекратил свои покушения на пол, застыв.
— Ну же, Ройгер. По доброй воле. — Зашептала я.
Мои слова подействовали на нага еще хуже. Он перевел невидящий взгляд на мое лицо, и зрачок неожиданно вытянулся, а черные стрелы на лице запульсировали, набухли, выпуская из-под чешуи твердые, острые наросты, закручивающиеся и поднимающиеся к волосам. Челюсть тоже изменила форму, становясь уже и вытягиваясь вниз, обнажая множество острых зубов внутри рта, что сейчас выглядел черным, как пропасть с кучей смертельных кольев.
— Навсегда? — Прохрипел он, словно говорить в таком обличии было ужасно больно, сопровождая каждый звук глухим стоном.
— Навсегда. — Повторила я, продолжая прикасаться к нему.
— Моя?
— Твоя. — Кивнула я, и потянулась к нему.
Страшная, без сомнений страшная картина, но было в нем что-то… ранимое? Будто он и сам боялся себя в таком состоянии, а сейчас был смертельно напуган тем, что я могу испугаться, а он, сам повелитель долин не в силах сдержать себя.
Было ли больно? Нет, скорее неожиданно. Движение мужчины оказалось таким резким и быстрым, что я даже не успела испугаться, и только с шипением втянула воздух, когда тонкие, но острые клыки вонзились в кожу, прорывая ее, впрыскивая свой яд. А вот то, что происходило дальше выходило за все грани реальности.
От места укуса растекалась жаркая, удушливая волна. Она вызвала судорогу, выворачивая кости наизнанку, и я захрипела, не сумев справится с бешеной дрожью в руках. Повелитель оторвался от моей шеи, и его зрачки вытянулись сильнее, практически исчезая в серебре. На краешках губ была моя кровь, и эта мысль вызвала новую волну боли, резкой, свербящей. Я застонала громче, хватаясь за его плечи, как за последнее спасение, царапала ее, умоляя помочь мне, но повелитель не двигался с места, только втягивал клыки, после исчезновения которых, лицо приняло прежнюю форму, и вернулся здоровый цвет.
— По. могиии… — Выдохнула я, ощущая как паника, запертая в теле, делает мое сердцебиение бешенным, нездоровым, а болезненный спазм вот-вот вернется вновь.
Внезапно все кончилось. Остановилось резко, укрывая тело прохладной вуалью, принося освобождение, позволяя делать глубокие, желанные вдохи, наполняя легкие свежим воздухом.