Наверное, я впал в панику. А кто бы не впал?
Семья жила врозь. На душе тяжестью лежало чувство вины за то, что я втянул Наташу в кимрское болото. Колюня дичал без матери, которая в одиночку, конечно же, не выздоровеет. Имевшиеся средства таяли. Я продал одну из двух своих московских квартир, ту, которая служила конторой, чтобы оплатить лечение Наташи и нынешнюю поездку. Расходный счетчик при этом только ещё набирал обороты. Положение не выправлялось, и, что бы я ни предпринимал, лишь глубже завязал в дурных обстоятельствах.
Я намеревался запросить свой Цюрихский банк относительно остатка на моем счете. В общем-то ответ я знал заранее. Знал и то, что придется, наверное, трогать основной капитал, приносивший небольшой, но стабильный доход, - продавать нашу бангкокскую квартиру, которую я сдавал в наем. Я проедался. Я превращался в ненадежного мужа и подонка-отца. Господи, дошло до того, что ночью на перелете из Веллингтона на Фиджи я подловато прикидывал: хватит ли старому Калью Лохву пенсии, чтобы прокормить мою жену и моего ребенка?
Что я сделаю через девять дней, предстояло подумать. На всякий случай я спросил добряка Уаелеси Туафаки, когда и откуда я смог бы переговорить со своим банкиром в Цюрихе.
Разумеется, в любую минуту из почтового барака.
Островитяне наблюдательны. А Туафаки ещё и вылавливал велосипедных угонщиков в толпе соотечественников. Глаз имел алмаз.
- Что-то не так, Ваеусилью?
- Зови как привык, Уаелеси, - сказал я. - Так длинно только в паспорте пишется...
- Хорошо, Бэзил. Что у тебя?
Афанасий, Нэнси и Наташа шли впереди. Пришлось понизить голос:
- Я теперь пью кокосовое молоко...
- Ну да, Бэзил. И поэтому привез не фельдшера, а сиделку. Я догадался?
- Что я могу сказать, Уаелеси?
- Это большое несчастье, Бэзил. Госпожа такая красавица. Я действительно сожалею.
- Будем считать, что поговорили... Дождит часто?
От количества осадков на Фунафути зависела цена воды, а от их качества - здоровье. Атолл, в сущности, был лысиной потухшего вулкана, высунувшейся из океана на десяток метров. Страна Тувалу не имела ни одного ручейка.
- Обходимся, - сказал Уаелеси. - Радиационное наблюдение постоянно. Экологически мы самые чистые в мире... И вот что... Ну да, пожалуй... Как насчет прогуляться завтра на атолл к одному немцу на моем катере? Но именно ты и я. Если хочешь, возьмем священника...
- Зачем этот немец?
- Немец ни зачем. С немцем работает вака-атуа.
На местном это значило "святой". Не обязательно христианский. Святой и все.
- И что?
- Он даже девственность восстанавливает.