Донос на сестру-сиделку состоялся после моего возвращения от немца и вака-атуа. Еще на переходе к Фунафути на катере Туафаки я поразмышлял относительно своей команды. Расказанное Наташей укрепляло меня в выводах.
- И как порешили? - спросил я Наташу.
- Батюшка сказал Нэнси, что для католички нет нужды в обряде перехода в православие. Для православных, желающих ходить в костел, - тоже. Бог общий. Нравится ей молиться с нами, вот и славно, пусть молится...
- А ты как считаешь? - спросил я.
- Я как ты, Базилик, - сказала Наташа. - А как на самом-то деле?
- На самом-то деле слова Афанасия мне по душе... Нэнси добросовестна, лучшей медсестры не пожелаешь, тебе она по нраву, а её помощь ещё долго понадобится... Раз она говорит с отцом Афанасием, значит, почти что член семьи... Нам на руку. Поддержка.
И я рассказал Наташе про план вака-атуа.
Господи, она во всем полагалась на меня!
Из почтовой конторы на улице, некогда служившей взлетно-посадочной полосой американским истребителям, я отправил в веллингтонскую клинику доктора Коламски официальное уведомление: лечение жены мы не возобновляем, очень благодарны и так далее, присылайте счет...
Я чувствовал на сто процентов, что на отца Афанасия можно было положиться. Абориген - человек широкий и добрый, он от души и совести проконтролирует вака-атуа и его гипнотические пассы. Нэнси, спутавшаяся с Уаелеси, не улизнет с острова от скуки, и жена без медицинского ухода не останется. А Колюня - воплощение семьи. Другими словами, моральная поддержка и совет. В сумме: профессиональный медицинский присмотр, помощь отца Афанасия и любовь сына - опора Наташе в мое отсутствие, если оно случится.
А ему предстояло случиться. Крещенский праздник завершал мою вакацию на Фунафути. Я не мог оставаться на острове неопределенное количество недель, которые потребуются вака-атуа, чтобы "смотреть и смотреть" на Наташу. Ответ цюрихского банкира гнал меня за деньгами, которых у нас могло не хватить даже на возвращение к тестю в Веллингтон.
На третий день после Крещения я улетел на Фиджи, оттуда рейсом авиакомпании "Катай Пасифик" в Мельбурн, где пересел на "Боинг" с родными фиолетовыми опознавательными знаками "Таи Эйруэйз", вылетавший в Бангкок.
Жемчужины Наташа отправила со мной.
В полупустом салоне "Боинга" в нескольких часах полета от Донмыонга, бангкокского Шереметьево, на высоте многих тысяч метров над океаном я терзал карманный калькулятор, сопоставляя варианты финансовых прикидок на ближайшее будущее. Ничего благоприятного. По деньгам меня снесло круто, хотя возможность зацепиться оставалась. Кроме апартаментов на продажу в Бангкоке, я располагал "пожарной" суммой в сейфе, вмурованном в стену нашей квартиры в Москве, про которую никто в мире не ведал. Оставался и дом в Кимрах. Можно переехать не на лето, а совсем. Наташе на Волге нравилось. И если островной святой, этот самоуверенный вака-атуа, с лечением справится, отчего бы не заделаться волжским обывателем? Местные орлы развивают кое-какой легальный, назовем это так, бизнес и меня в компанию примут. Возможность обсуждалась на рыбалках...