Но правду ей рассказала стихия внутри.
Ее письма!
Пропитанные ядами, пропитанные смертельными проклятиями!
Тимира стоит, не зная, куда бежать.
Потому что отец — что отец? Пусть задыхается в плотной воде, похожей на толстое бутылочное стекло. Пусть так выглядит его ад.
А Тимира должна спасти того, кого ненавидела столько лет.
Из зала выходят переговариваясь экзаменаторы. Господин Э! Тот человек, который читал все ее письма!
Тимира бежит к нему — он даже шарахается, он мокрый, он пахнет йодом и солью.
— Послушайте, я все вспомнила!
— Как и каждую неделю последние три года, — ворчит господин Э. — Вы молодец, Тимира, идите получайте свои разрешения и сертификаты и ждите много писем на этой неделе.
Он заходит в свой кабинет, садится за стол. Тимира следует за ним без спроса. И видит на краю стола ворох лавандовых писем. И рядом такой же ворох — серых.
— Господин Э! Я насчет господина Тойво, — она смотрит на письма. Неужели она столько написала? Это какое-то безумие. А чьи серые? Их не меньше, чем лавандовых.
— Вот неугомонная. Что я скажу вам, Тимира. Вашего отца очень жаль, но его не вернуть, а десять лет болотной тюрьмы для мальчишки и так много. Отпустите и живите своей жизнью.
— Я не могу! Поймите, не он виновен. Я вспомнила. Все случилось из-за меня!
— Что из-за вас? Весь Экзаменациум стоит на ушах три года из-за вас, а до этого вся магическая система стояла на ушах — мальчишка десяти лет убил взрослого мага, сверхраннее пробуждение сил, выгорание… — господин Э выуживает откуда-то полотенце и вытирает мокрую от соленой воды голову.
— Выгорание?
— Ваш господин Тойво, который по вашим свидетельствам убил вашего отца — в нем не нашлось магии во время Экзамена. И в принципе не могло найтись — десять лет это катастрофически рано для выплеска, он выгорел. А то, что потом могло восстановиться — высохло из-за ошейника в болотной тюрьме.
— Мне было шесть! Это еще меньше.
— Я и не говорю, что это был ваш выплеск.
— Но он был мой! — Тимира чувствует беспомощную растерянность. — Я ведь вспомнила… У меня вода. И там была вода.
— Во время рассмотрения дела мы учитывали, что у вашего отца земля, значит вероятно и у вас, как у всех родственников. Ваша мать…
— Не маг.
— Ну что ж, такое редко, но случается.
— А у господина Тойво? Его родителей?
— Огонь, как и у его брата.
Тимира вздрагивает.
Нет, не может быть.
— Если я… дам показания о том, что было на том острове, это поможет?
— А что было на том острове? — устало спрашивает господин Э.
У него глубокие и понимающие глаза. Даже слишком понимающие. К месту вспоминается, что господин Э был другом отца. Потому Тимира ему и писала свои бесконечные — взгляд на стол — лавандовые письма.