— Я знал, что ты придешь, жена моя.
Может, я сплю? Не знаю, как проверить.
Выкипел кофе на плите, спустилась тяжелая ночь Самайна, я не выдержала и уснула?
Иначе как я могу быть там, где он соблазнял меня, когда я впервые надела кольцо?
— Не просто надела, а призвала себе жениха. Я пришел. Почему же ты не рада?
Я наконец повернулась к тому, кто стоял позади меня.
Он не выглядел ни как тьма из сна, ни как пузатый отец семейства у Стоунхенджа, ни как хлебосольный хозяин на пороге дома, украшенного на Хэллоуин.
Он был строен и высок. Изящен — даже чересчур. Тонкие длинные пальцы скрипача, поворот шеи, пронзительно грациозные жесты. Точеные черты лица, аристократичный тонкий нос.
…серые…
…словно в лед вмерзло серебро…
Черные волосы, в беспорядке падающие на плечи. Свободная рубашка, черный пиджак, драные джинсы. То ли вольный художник, то ли безработный писатель, то ли еще какой творческий хипстер.
— Что ты от меня хочешь? — устало спросила я.
Свинцовая тяжесть в ногах, мелкая песчаная пыль в глазах, ватные руки.
Запах меда и розмарина.
Он просто сделал шаг ко мне. Легко, словно танцуя. Склонился, замораживая взглядом и проговорил в самые губы:
— Поцелуй меня.
От тонких пальцев разбегалось тепло — радостное, майское. Леденел затылок от ноябрьского ветра, но в крови зажигались искры, словно там, где он касался меня, начиналось лето.
— Зачем?
— Тогда ты станешь мне женой.
— У меня уже есть муж.
— Это неважно… — он рассмеялся так искренне, будто мне пять лет и я заявила, что когда вырасту, выйду замуж за папу. — Я был первым. Ты пообещала мне. Остальные неважны.
— Я отказываюсь. Забери свое кольцо.
Еще полчаса назад я не хотела его снимать, а теперь оно само скатилась с пальца мне в ладонь, сверкнуло под солнцем как тогда, когда позвало меня из весенней земли.
— Ты не можешь отказаться.
Он накрыл мою ладонь своей, и вопреки всем доводам разума, я почувствовала как по всему телу пронеслась дрожь радости. Мне нравилось, как он меня касался.
Мне нравилось, что он зажигал во мне лето.
— В смысле?
Но мне не нравилось, что у меня не было выбора.
— Просто поцелуй меня! — в голосе проскользнули нотки нетерпения.
— Зачем это тебе?
— Каждому фейри нужна смертная жена, чтобы обрести власть над сердцами и душами. Нашей магии нужна любовь.
— При чем тут любовь! Что будет, если я тебя не поцелую?
— Я буду звать тебя. Ждать тебя. Искать. Соблазнять… — он обнял меня за плечи, развернул к себе спиной и текучий голос пролился медом. — Пугать…
Сладкая дрожь столкнулась с дрожью ужаса, я замерла, чувствуя, как обжигающее дыхание касается моей шеи.