Выжить на взлете (Ли) - страница 94

Первым тревожным сигналом в истории новой России стал "Марш несогласных", прошедший по улицам Москвы в декабре 2006 года и организованный коалицией оппозиционных партий и общественных организаций "Иная Россия". Политическая борьба вышла из парламентских кулуаров, вылилась в массовое уличное движение недовольных властью – а таких во все времена хватало, стоило лишь найти привлекательный повод и бросить им клич. По сути, "Марш" послужил предвестником, пробным шаром будущего "русского Майдана", хотя его главные организаторы – Гарри Каспаров, Эдуард Лимонов, Михаил Касьянов, – открещивались от подобной аналогии. Призывали людей листовками, обращениями в негосударственном телевидении, а выдвигаемые лозунги не казались настолько радикальными, чтобы отпугнуть потенциальных сторонников – требовали свободу слова, отмену цензуры и ограничений в избирательном праве, освобождение политзаключенных.

Власти отреагировали ожидаемо прямолинейно, без какой-либо продуманной стратегии – вначале запретили шествие, а когда люди все же вышли на улицы, ОМОНовцы разогнали их дубинками, а самых активных задержали. Практически никакой профилактической пропаганды не велось, как и разоблачения истинных планов вожаков протеста, даже не удосужились через СМИ рассказать о случившемся на московских улицах. Тогда как противник воспользовался сложившейся ситуацией гораздо умнее – пустил слухи о массовых избиениях мирных демонстрантах, через ряд телекомпаний, среди них зарубежных, провел передачи, изобличающие в жестокости действующую власть. Да и в Интернете блоггеры, участвовавшие в запрещенной акции, выложили сюжеты примерно в том же свете, только гораздо эмоциональнее. Неудивительно, что счет тех, кто сочувствовал жертвам насилия, рос на глазах, в последующих Маршах шли не несколько тысяч бунтарей, как в первом, а во много раз больше.

В обществе отнеслись к акции несогласных снисходительно, многие не придали серьезного значения этой первой ласточке уличного бунтарства – ну, побузил кто-то, мне от того ни холодно, ни жарко! Не подумали о том, что именно так – с молчаливого потворства большинства, – начались "оранжевая революция" и Майдан! Ладно, обыватели, но даже люди власти восприняли случившееся, как временное явление, Павел не заметил какой-либо разумной реакции государства, будто ничего чрезвычайного не произошло. Бить тревогу, опять влезать в политику не посчитал нужным – каждый должен заниматься своим делом, а влезать в чужое – кроме лишнего беспокойства, ничего существенного не добьется. И Путин, и его люди прекрасно видят ситуацию, значит есть какие-то обстоятельства, о которых он не знает, притом держат ее под своим контролем. Успокоив себя такой мыслью, продолжил учебу как по программе курсов, так и всем материалам, хоть как-то относящимся к аномальной психологии и, в особой мере, пси-воздействиям.