— Так верните ее!
— Вы продолжите работу здесь, насколько это будет мне нужно.
Да что он такое говорит?! Прям средневековье какое-то!
— Я свободный человек! — повышаю голос, кипя от возмущения.
Прямо в голове не укладывается, что этот человек себе позволяет?
— И советую не отвлекаться на вечеринки и ролевые игры, — сверкнув глазами, рычит босс. — Я этого не потерплю.
Какое‑то мгновение просто не верю своим ушам.
— В чем вы меня пытаетесь обвинить? В проституции? Это в вашем отеле процветают дикие законы, а я лишь стала их жертвой!
— Хочется верить, но предпочитаю проконтролировать сказанное вами. Уж больно вы склонны к маскараду.
— Каким образом контролировать? Ежечасно?? В чем? И с какой стати?
— Прекрати повышать голос, — вдруг приказывает босс. — Здесь слишком тонкие стены. Нам придется встретиться вне работы.
— Думаю это плохая идея.
— Другой нет, — отрезает босс.
При виде решительного выражения на красивом мужском лице, сжимаюсь внутренне.
Не понимаю, чего он добивается! Уволил бы, и дело с концом. Но нет, еще что-то выяснить хочет. А бедная Тамара Петровна ни за что пострадала.
Сейчас мне казалось невозможным поверить, что этот самый человек страстно и нежно сжимал меня когда-то в объятиях. Сейчас этот красивый мужчина совершенно чужой мне. Почему-то от этой мысли хочется расплакаться. Может, он конечно и прав, что поговорить вне работы надо, чтобы еще раз все расставить по местам… Я могу его попробовать убедить, что никто не хотел плохого и уговорить вернуть уволенную Тамару обратно…Но приказной тон и агрессия меня отталкивают. Попросил бы по-хорошему, и я бы пришла. Но видимо Денис с работниками не церемонится…
— Мы обсудим на этой встрече судьбу Тамары Петровны?
— Да что ты к ней прицепилась? Да, возможно, — нехотя буркает босс.
Но я уже жалею о своем вопросе. Он еще сильнее раздражает меня.
— Это шантаж! — произношу язвительно. — Некрасиво заставлять меня силой идти на встречу.
Наши взгляды перекрещиваются. Стоит мне посмотреть в его суровое, красивое лицо, вдохнуть едва уловимый аромат его парфюма, как весь запал праведного гнева пропадает, и я чувствую предательскую слабость.
«Что ты творишь, дура, — ругаю себя. — Не поддавайся его красоте! Это лишь внешняя картинка, а внутри он коварный, безжалостный! Еще и втемяшивший себе в башку, что ты не та, за кого себя выдаешь».
Но все же приходится согласиться на встречу.
— Хорошо, я не могу спорить с боссом.
Долгое время он испепеляет меня взглядом, потом цедит сквозь зубы: