— Сначала отдай мне телефон, — раздраженно фыркает.
Неожиданно. Даже слишком. Не понимаю, к чему это требование.
Но умудряюсь как-то устоять под его обжигающим взглядом, и даже безразлично спрашиваю:
— Зачем?
Аж колотит внутри, но держусь. Антон уже вступил со мной в открытое противостояние, не стоит пасовать перед ним.
— Этот разговор должен остаться только между нами, — угрюмо объясняет он, глядя на меня так, будто раскрыл мой замысел.
Ну надо же. А я и не думала записывать этот разговор. Слишком не до того было, хотя, наверное, стоило бы.
Но узнать правду сейчас важнее. И, судя по предисловию, Антон все-таки соизволит дать ответы.
— Я не такая продуманная, как ты, — не сдерживаю холодной жесткости в голосе, вспомнив, как он топил меня совсем недавно. Но Антону хоть бы что. Смотрит на меня уверенно и нетерпеливо, явно давая понять, что говорил всерьез. Я с раздражением достаю телефон, включаю его и отключаю полностью перед его взглядом. — Да пожалуйста, вот, смотри. Я его выключаю. Карманы пусты. Сумку раскрыть?
От открытой язвительности мне не становится легче. Это даже на десятую долю процента не помогает выплеснуть эмоции. Хочется кричать на него, орать и проклинать, заставить его чувствовать себя так же плохо, как и мне сейчас.
Напряженность момента тяжело повисает между нами. Кажется, до Антона только сейчас доходит, что я чувствую. Просто потому, что раньше он даже не задумывался над этим, да и я держалась.
Антон откидывается назад, смотрит на меня. Но больше не требует ни телефона, ни других доказательств. Видит, что я и так на пределе. Слишком взвинчена, чтобы строить план или рисковать.
— Я знаю, что тебе нужны только ответы, — начинает Антон мрачным голосом, от которого все мои внутренности завязываются в узелок. — И думаю, ты их заслуживаешь. Так уж вышло, что ты стала пешкой в большой игре, детка. Я не питаю к тебе ненависти. Если только немного. Не понимаю, чем ты лучше моей сестры.
Мне нет дела до его пренебрежения, даже до снисходительного «детка», все внутри буквально леденеет от другого.
— Сестры? — глухо переспрашиваю я.
В голове уже вертятся фантазии о том, как Илья нагло пользуется какой-то девушкой и бросает ее в самой сложной жизненной ситуации, возможно, беременную, а иначе откуда такая жестокость у Антона?..
Ну нет. Илья не может. Он совсем другого типа человек, я знаю точно, и для этого мне даже ни к чему общаться с ним дольше, чем было.
И тут Антон продолжает. Сначала говорит почти спокойно, но с каждым новым словом распаляется, и в голосе проступают живые, сильные эмоции. Обида, злость, боль, даже ненависть.