И вдруг вместо этого мне пришлось защищать этих чудиков, познакомиться с ними, стать своей в их племени, узнать их быт, понять язык. А еще выяснить, что за война была здесь в древности. И с их помощью все-таки найти золото.
Забавно, а я ведь почти забыла про него! И про „Нибелунг“, про Ореста и Джованни, про моих подруг. Теперь я целиком в жизни гуманоидов, они мне как родственники. И вот я здесь, среди них, в этом ущелье. А там, снаружи сидят толпы ящеров, и я не знаю, как и когда мы выберемся отсюда…
Странная штука жизнь. Она никогда не идет по прямой, не так, как ты ожидал. А заворачивает тебя куда-то в сторону, туда, где больше трудностей и препятствий. Но что невероятно, ты все же находишь то, что хотел. Или тебе хотели свыше…
А чего же я больше хотела? Золота? Приключений? А может, того и другого вместе? Совпало и то и это. Как это получилось — случайно ли, закономерно…»
Она повернулась на бок, зарывшись лицом в душистое сено и прикрыв глаза. На ум пришла мелодия, песня какой-то забытой певицы — о прекрасной природе, о жизни и судьбе. Печально-романтическая, безмятежно-женственная, ласкающая душу и нервы. Елена повернулась на бок и вытащила из рюкзака плеер с наушниками. Включила, выбрала нужную мелодию, и улегшись поудобнее, погрузилась в приятные звуки. Потом она неожиданно для себя уснула.
Проснулась она ранним вечером, от голода. «Ну вот, я проспала обед», — подумала, сонно потягиваясь. В желудке урчало, а рядом не было решительно ничего, что можно съесть. Правда, в рюкзаке еще оставалось полплитки шоколада. Елена села, достала ее и откусила пару долек, чтобы слегка убить голод, до вечерней трапезы хомохаров. До сего дня она почти всегда добывала себе пропитание сама, лишь изредка угощаясь подношениями гуманоидов. Теперь же можно было рассчитывать только на их пищевые запасы, благо их было много.
Из головы не выходили мрачные события прошедшего дня. Все его ужасы и переживания неприятно кололи сознание. Переход от сна к реальности ощущался весьма болезненно. Наверно, еще в силу осознания того, что она заперта в ущелье и пока не может выйти отсюда. За долгие дни она привыкла спать под деревьями на холме, на свежем воздухе, а теперь серые стены вокруг удручали и угнетали ее…
Зато здесь было тихо, спокойно и довольно уютно. Мучимая неостывшими впечатлениями, Елена вытащила дневник, зажгла электронный светильник, и стала подробно описывать все случившееся, собственные мысли и реакции хомохаров.
Через какое-то время в ее комнату заглянул Уафа:
— Ена! — Из коридора ущелья тянуло чем-то мясным и душистым.