Но куда делись Эйлин и Лери? Я помнила, как мы пили вино и болтали в ресторации, а потом отправились гулять. И всё. Дальше — темнота. Возможно, Реса знает больше, но где её искать?
Когда за дверью послышался шум, я едва не подпрыгнула. Мышцы напряглись до предела — в какую сторону открывается дверь и куда мне спрятаться?! Я машинально оглянулась в поисках вазы или палки для защиты, и тихо взвыла от безысходности. Перед глазами плескалась тьма, и лишь окно горело светлым пятном. Ногти впились в камень — ещё подпиленные, острые — может, вцепиться ими в лицо похитителю. А что я уже теряю?!
Страх тугой спиралью скручивался внутри. Я не буду плакать, не буду!
Дверь и вправду плохо пропускала звук. В замке странно зашуршало, а я зажмурилась.
"Ольга!"
Мысленный крик Ресы смешался с топотом, криками и воздушным потоком от двери, описавшей полукруг.
— Олли!!
Виен. Кажется, слёзы потекли без моего ведома. Покачнувшись, я начала медленно оседать на пол.
— Ты как?! — широкие ладони на талии удержали меня от позорного падения: — Олли, не молчи, ответь мне.
Я ничего не могла сказать, только всхлипывала. Пальцы нашарили его руки, потянулись вверх, по плотной ткани мундира, и я… Позорно уткнулась в него носом. Не надо показывать всем, как я плачу! Княжны не плачут!
Он вдруг притянул меня к себе, сжимая — сначала сильно, потом, будто очнувшись, аккуратно, как нечто хрупкое.
— Что скажете, господа? — негромко произнёс Виен. Ой! Нюни распустила, Ольга, а мы ведь явно не одни!
— Свеча беспамятства, — раздался голос Зольера, заставивший меня вздрогнуть, — такими пользуются в больницах для скорбных. Запирают особо буйных в комнате и ставят свечи в специальный отсек. Пока вдыхается дым, сложно проснуться. Можно поставить укол или связать…
Я вздрогнула вновь.
— Хватит! — рявкнул Виен: — Давай по существу — Олли держали здесь и заставляли вдыхать дым?..
— Я полагаю, так. Видно, похититель не знал, что с ней делать, и оставил в спящем состоянии.
— Вероятно, он посчитал, что эксперт по язычникам богат на сюрпризы и не стал рисковать. Умный, сукин сын! — выругался Гардэн и зычно крикнул: — Обыскать комнату! Он должен был наследить! Ваше преосвященство, — уже Виену, — вы бы фройляйн на улицу вывели и алхимикам показали. И поговорить бы с ней…
— Если алхимики позволят, — холодно отозвался Виен. Сообразив, что они надумали себе невесть что, я отстранилась от главного инквизитора.
— Я в порядке, — собственный голос звучал надломлено и жалко, — вернее, не совсем в порядке, — и распахнула глаза.
Кто-то охнул, кто-то выругался, а у Виена заскрипели зубы. Боже Великий, что у меня там?!