После обеда парень прекратил шастать под окнами колдуньи и обратил внимание на мою абсолютно немагическую личность. Поймал в темном углу, сверкнул золотой монетой… Сделал неприличное предложение.
Попросил достать кроху серебряной пыли! Совсем чуть-чуть — он не собирался замахиваться на сложные заклинания. И смотрел такими жалобными глазами, что мне захотелось пришибить его — чтоб не мучился идеалами и не лез из шкуры, пытаясь что-то доказать.
Впрочем, об его умениях я ничего не знала, поэтому злословить не следовало. Вдруг он действительно провалил экзамен по воле случая?
Поскольку мы оба понимали, что в данной ситуации «достать» означало «своровать», я имела полное моральное право выплеснуть на него свою злость на мир — в виде нотации, разумеется. Сокол устыдился, потупил глаза и бочком убрался прочь, позабыв у меня золотой. Я почти поверила в педагогическую силу наставлений и всерьез задумалась, не заняться ли воспитанием на профессиональном поприще. Хорошо, что вовремя заметила выползшую на солнце Ласку — как и вчера, одетую в две ленточки и ожерелье.
Скука длилась до сумерек, и развеять ее не сумела ни жившая по соседству тетка, попробовавшая оставить Илону без волос, ни кабатчик, обвинивший Медора в краже курицы (кстати, на ужин действительно был куриный суп, но я предпочла верить практиканту), ни староста села, предупредивший, что если кто из нас сунется на кладбище, то там и останется. Тот факт, что некромантия — прошлый век, его не волновал.
А когда стемнело, стало куда веселей.
Заяц подхватил клеща, и это событие запомнилось поселку на годы вперед. Лилея громко страдала из-за бабочки. Брен сунулся к Меле с требованием проводить занятия согласно учебному плану и почти достиг успеха: прежде, чем выставить его взашей, она ткнула ему какую-то книгу.
«Молодец, добился своего», — я восхитилась его напористости. Но он не выглядел довольным — скорее, разочарованным. Выяснилось, что в теории Сокол считал себя мастером и жаждал практики.
— Через мой труп, — как отрубила колдунья.
Он ответил таким взглядом, что я разволновалась не понарошку.
Поднялась луна. Подопечные с горем пополам утихли и разошлись по комнатам. Мела не высовывалась пару часов, и я решила, что после бессонной ночи она дрыхнет самим бессовестным образом. Мне же спать не хотелось. За последний год я отвыкла от безделья. После потраченного впустую дня организм не требовал отдыха.
Отблески давно зашедшего солнца еще играли на облаках. Было тепло, но не жарко. Где-то далеко играла свирель и слышалось многоголосое пение. Вроде бы свадьба… Или какой-то праздник попроще?